– Неудивительно. Мы в этом чёртовом гроте часа четыре лазили. Квест сдадим и я на выход. А то нежрамши с обеда, а сейчас уже явно больше десяти вечера. Пора и поужинать.
– Ну, ты проглот, – улыбнулся мой спутник. – Ладно, где там эта тётка?
Искать искомую (каламбур, однако) даму долго не пришлось. Она уже бежала к нам, растянув губы в довольной ухмылке. На улыбку радости от встречи с любимыми детьми это никак не было похоже. Скорее – на злорадное удовлетворение.
Я заметил, что Дем тоже не понимает, с чего она так лыбится, будто мы ей мешок золота принесли, а не привели родных детей.
– Прелестно, прелестно, – протянула она, по-прежнему ухмыляясь и потирая руки. – Два вместилища вместо одного. Нам не придётся подчинять глупых черепах, эти экземпляры отлично подойдут. Они намного сильнее и выдержат служение гораздо дольше.
Услышав этот бред пьяного наркомана, мы с Демом переглянулись.
Дамочка тем временем продолжала паясничать:
– Слуги, покиньте эти никчёмные тела и помогите мне подчинить волю этих глупцов.
Я начал думать, что серьёзно переиграл, и выходить из «Нитей» нужно немедленно, потому что глаза и уши мне изменяют.
Оба ребёнка выгнулись дугой так, что у них должен был сломаться позвоночник. Их подняло над землёй на пару сантиметров и несчастные истошно завопили, будто их тела резали сотнями острейших лезвий.
Всё действо продолжалось каких-то пять-шесть секунд, после чего мальчик с девочкой повалились на землю, словно тряпичные куклы, а из их тел, как увязшие жуки из жидкой каши, вырвались два омерзительных существа. Они были похожи на больших, размером с бульдога, колобков, только с парой маленьких кривых ног. Бурых, покрытых пупырчатой кожей и обляпанных гадкой тёмно-зелёной слизью, с длинными тонкими лапами, заканчивающимися двумя небольшими когтями. У каждого – по два больших лиловых глаза с толстыми кожистыми веками. Уродливые существа захрюкали и затряслись, словно их била мелкая дрожь. От гадких колобков к женщине потянулись клубящиеся струи, чёрные, словно дым из заводских труб.
Сама она менялась прямо на глазах, превращаясь из человека во что-то уродливое. Кожа её посерела, руки утолщились и обросли наростами, похожими на грубую древесную кору, пальцы вытянулись, на их концах появились длинные, словно спицы, когти. Одежда треснула и разошлась, обнажая мерзкую грудь, отдалённо напоминающую женскую. На лишившемся волос черепе, туго обтянутом бледной кожей, вырос костяной гребень, глаза загорелись ярко-красным демоническим огнём. Она захрипела, вытягивая длинный тёмно-фиолетовый язык, похожий на сплющенное осьминожье щупальце.