«Сдайся», – прошелестел голос в голове. Веки сомкнулись, и Келл покачнулся.
А потом услышал голос Лайлы.
Оцепенение нарушилось, и Келл заставил себя открыть глаза и увидел, как девушка спускается по лестнице. Лайла казалась такой далекой – все казалось далеким.
– Келл, – сказала она, подойдя к нему и окинув взглядом все вокруг: разрушенный двор, труп Атоса, израненного Келла и восстановленный талисман. – Все кончено. Отпусти его.
Антари посмотрел на талисман в руке: черные нити стали толстыми, как канаты, и обвили все тело.
– Ну пожалуйста, – шепнула Лайла. – Я знаю, что ты можешь. Знаю, что слышишь меня.
Глядя на него глазами, полными беспокойства, она протягивала руку. Келл нахмурился: сила все еще пульсировала внутри, искажая зрение, путая мысли.
– Пожалуйста, – повторила девушка.
– Лайла, – тихо сказал он с отчаянием в голосе и, вытянув свободную руку, оперся о ее плечо.
– Я здесь, – прошептала она. – Отдай мне камень.
Антари посмотрел на талисман, а затем сжал его в пальцах: тот выпустил дымок. Больше не нужно было говорить. Теперь магия была у Келла в голове и сама знала, чего он хочет. За одну секунду дым превратился в нож. Келл уставился на блестящее лезвие.
– Лайла, – повторил он.
– Что, Келл?
Он сжал нож в руке.
– Получай.
И всадил клинок ей в живот.
Лайла охнула от боли. Потом все ее тело задрожало, покрылось рябью, и она стала меняться, превращаясь в Астрид, на белых одеждах которой расползалось пятно темной крови.
– Как ты… – пробормотала она, но Келл заставил ее замереть и закрыть рот. Теперь ее уже не спасут никакие слова, никакие заклятия. Он хотел убить Белую королеву, но еще больше хотел, чтобы она страдала – за Ри. Ведь в эту минуту, глядя в ее широко раскрытые голубые глаза, он видел лишь Ри.
Ри с ее талисманом на шее.
Ри с чужой, холодной и жестокой улыбкой на губах.
Ри, сжимающий Келла за горло и шепчущий ему в ухо чужие слова.
Ри, вонзающий нож себе в живот.
Ри – его Ри, который падает на каменный пол.
Ри, истекающий кровью.
Умирающий Ри.
За все, что она натворила, Келлу хотелось стереть ее в порошок. И это желание стало волей, которую тьма поспешила исполнить. Она начала растекаться во все стороны от ножа, торчащего из живота Астрид. Дым пополз по одежде и проник под кожу, превращая все, к чему прикасался, в белесый камень. Астрид попыталась заговорить или закричать, но ни единый звук не вырвался из ее помертвевших губ: уже окаменела грудь, горло, поблекшие губы, ноги слились с изломанным булыжником. Келл стоял и смотрел на статую Астрид Дан, с широко распахнутыми от ужаса, застывшими глазами и навеки раскрытым в безмолвном крике ртом. Теперь она стала такой же, как статуи ее жертв.