Рядом со мной стоял военный корреспондент газеты «Манчестер Гардиан» Томас Блэксторм. Этот джентльмен, сопровождавший нас от самой Варны, не потерял присутствия духа. Наоборот, он спустился в свою каюту за фотографической камерой и теперь хладнокровно устанавливал ее на треноге.
Напрасно русские варвары надеялись сломить британский дух! Мистер Лоринг отдал команду, и молодцы-матросы открыли стрельбу по ужасному летучему кораблю (скорее лодке, ибо в длину она не превосходила обычный вельбот) из мушкетонов. Сэр Уиллербоу взмахнул палашом, и карронады послали в сторону сатанинского механизма снопы картечи.
Но увы, ужасная машина осталась невредимой. К ее оглушительному треску (не было сомнений, что крылатый вельбот приводится в действие неким родом парового двигателя) добавился иной звук: частая череда выстрелов, будто производимая митральезой системы бельгийца Монтиньи, и тут же от планширя полетели куски дерева. По счастию, никто не пострадал, только юнге Хэррису расцарапало острой щепкой лоб. Русский крылатый вельбот еще раз обогнул фрегат (матросы продолжали стрелять) и наконец оставил нас в покое.
Как только мы поняли, что ужасный противник улетает прочь, несомненно, испуганный нашей стрельбой, по кораблю прокатилось дружное «ура». Матросы обнимали друг друга; малодушные, укрывавшиеся от крылатой напасти, устыдились своей слабости и присоединились ко всеобщему ликованию. И лишь капитан Лоринг стоял среди смеющихся и вопящих людей, сохраняя на лице маску озабоченности и тревоги.
Теперь, оглядываясь на те ужасные события, я понимаю, что наш капитан предвидел грядущие несчастья и пребывал в растерянности – ибо как воевать с таким противником?
Мы же, подобно беззаботным дикарям Новой Гвинеи, празднующим победу над одиноким белым путешественником, веселились, не зная, что рок уже занес над нами свой разящий клинок. И где-то уже грузятся на корабли веселые ребята в красных мундирах и пробковых шлемах, и забивают пули Минье в стволы винтовок, и протяжный гудок повис над палубой…
И, увы, нас, команду военного корабля Ее Величества «Фьюриес», в скором времени ждала – как и тех сыновей дикой природы – самая незавидная участь».
Османская империя, провинция Зонгулдак, где-то на берегу
ОНО лежало в полосе прибоя, длинное, черное, в бурых подтеках ржавчины. ЕГО хребтина – узкая дорожка, разделенная пополам невысоким, в рост человека, горбом, – влажно поблескивала металлом. И ОНО спало: ни звука, ни стона не доносилось со стороны железной рыбины, попустительством Аллаха, да будет благословенно имя его, выброшенной волнами на песчаный берег провинции Зонгулдак.