Я встал на пороге и оглядел царивший в каморке разгром. Все ящики стола были выдвинуты, их содержимое валялось на полу. Металлический шкаф у противоположной стены стоял с распахнутыми дверцами, инструменты в беспорядке валялись на полках. Небольшой сейф в углу вскрыли. Его отперли сорванным с шеи мастера ключом.
– Странные грабители, – пробормотал я. – Инструменты им на кой черт сдались?
– Сейф в кабинете заведующей вскрыть пытались, – сообщил Варламов.
Я кивнул, хоть и не понял, верит ли он в эту версию сам. Просто не сходились концы с концами. Едва ли цеховики ехали сюда дольше пяти минут – у них дежурных экипажей на Южном бульваре не один и не два, – а грабители здесь самый натуральный погром учинить успели.
– Брат Вячеслав, – вкрадчиво произнес руководитель следственной комиссии. – Что-то бросается в глаза?
– Все бросается! – прямо ответил я. – Бардак жуткий. Не могу сказать, пропало что-то или нет.
– Тогда не будем вас больше задерживать, – отпустил меня Наумов. – Брат Иннокентий вас проводит.
– Давай через черный ход, – предложил Клим.
Мы вышли на задворки салона, там дежурили двое братьев, поодаль стоял цеховик.
– Что происходит, брат Кеша? – вполголоса спросил я Клима.
– Не знаю, но мне это не нравится, – ответил тот и пообещал: – Еще раз назовешь меня так – убью.
И вроде бы даже пообещал на полном серьезе.
Домой я уехал на извозчике. Но сразу в бар не пошел.
Ну какой, к черту, сегодня может быть у Ивана выходной?
На неделе отгуляет, а я буду тихо-тихо сидеть в баре и на улицу ни ногой. Очень уж смущали обстоятельства смерти дяди Миши. Никто не закладывает на ограбление ювелирного салона три-четыре минуты, никто. Это не налет, это натуральная войсковая операция!
Я зашел к соседям поделиться новостями и очень быстро об этом пожалел. Николая Гордеева Санина идея поискать алмазы подешевле нисколько не воодушевила, и он, не стесняясь в выражениях, объяснил нам, где видел эти серые схемы. Точнее – на чем он их вертел.
Но я даже толком не разозлился. Только махнул рукой и отправился менять за стойкой Ивана. Мог бы потихоньку ускользнуть к себе наверх, но не стал. От столь низкого поступка удержала врожденная порядочность. Ее я и помянул крепким словцом, когда прошел в бар и сразу наткнулся на озадаченный взгляд пившего за стойкой пиво Могилевского.
– Вячеслав Владимирович! – оскорбленно протянул дознаватель. – А мне сказали, вас нет! Неужто скрываетесь?
– От соседей через черный ход зашел, – пояснил я и окрикнул помощника: – Вань, я на месте! Иди отдыхай!
– Какой?! – фыркнул Иван. – Видите сколько народу?