– Это кронштейнов необходимых нет, – отпуская его, сказал Евгений Анатольевич.
Виктор Витальевич посмотрел на Евгения Анатольевича с недоумением.
– Каких кронштейнов?
– Раковину установить. – Евгений. Анатольевич, отвечая, словно бы винился. – Под старой кронштейны двадцать семь сантиметров, а под эту нужно тридцать два.
Виктор Витальевич сообразил наконец о чем речь.
– Это мужика в доме нет, а не кронштейнов, – сказал он.
– Это вы напрасно про мужика… – теперь Евгений Анатольевич как бы оправдывался. – Эти кронштейны большой дефицит. Их и в магазинах не бывает, и на стройках они – каждый на учете.
Как о чем-то весьма основательно изученном сказал он о магазинах и стройках.
– Вот так! За все в жизни приходится расплачиваться. – В голосе Виктора Витальевича была глубокомысленная ирония.
Евгений Анатольевич не успел ответить ему – в прихожей зазвенел звонок.
– Лида! – позвал ее открыть дверь Виктор Витальевич.
Но она уже шла и сама.
Виктор Витальевич двинулся в прихожую следом за ней.
– Ну, наконец-то! – воскликнул он, увидев в дверях Нину Елизаровну с Аней. – Ладно, у меня здесь компания составилась, а так бы хоть в петлю от тоски!
– Здравствуй! – с утомленностью ответила ему Нина Елизаровна. – Какая такая компания? – И увидела за плечом своего бывшего мужа, там, в комнате, Евгения Анатольевича. – Вы? – изумленно, не веря себе, проговорила она.
– Д-дa… я так подумал… я пришел… я решил, что… – сбиваясь, забормотал Евгений Анатольевич, не смея выйти из комнаты в прихожую.
– И очень не ко времени. – Голос Нины Елизаровны был холодно-тяжел, не лед, а остылый камень. – Просто очень.
– Н-но я… я так понимаю… – заволновался Евгений Анатольевич, – может быть, я посижу… подожду… у меня есть время…
– Да. Посидите. Подождите. Пойдите на кухню. – Он дернулся к двери, и Нина Елизаровна увидела на обеденном столе в комнате вазы с цветами и яблоками да еще и бутылку коньяка. – И заберите с собой это – приказала она, – это сейчас совершенно ни к чему!
– Да, да… хорошо. Конечно, – ответил Евгений Анатольевич.
Он взял со стола бутылку, поколебавшись мгновение, цветы с яблоками оставил и как-то боком, боком вылез из дверей в прихожую, и так же боком, молча протиснулся мимо всех на кухню.
– Это еще кто такой? – провожая его взглядом, спросила Аня.
Нина Елизаровна с резкостью оборвала ее:
– У тебя сейчас вообще ни на какие вопросы нет права! Ты только отвечать можешь!
– Ой, мама, только не в таком трагическом тоне! – в голосе Ани было как раз одно лишь это право – не чувствовать за собой никакой вины.