На Семерке (седьмом по счету спутнике газового гиганта в системе Авиньон) не очень-то жаловали всякого рода странности. Причем под определение странностей подпадало все, что не укладывалось в рамки жизненных устоев, сложившихся за столетия. Ко всем, у кого бывали замечены хоть какие-то признаки отклонений, местные жители относились с огромным подозрением и враждебностью. Виной тому была, как мне кажется, Вторая война лейров, хорошенько встряхнувшая Галактику чуть более двухсот лет назад. Казалось бы, за столь долгий период, даже не смотря на весь пережитый ужас, людские нравы должны были хоть немного смягчиться. Но на Семерке плохо поддавались переменам. В памяти местных до сих пор остались свежи подробности кровавой резни, устроенной повелителями Тени, пока их наголову не разбили превосходящие силы нормалов.
В общем-то, я не представлял, имеет ли мой дар хоть какое-то отношение к этим лейрам, но, не будучи дураком, на всякий случай держал язык за зубами — мало ли что, — в тайне же прилагая множество усилий, чтобы как можно больше об этом раскопать. Мекет, разумеется, знал о моем тайном пунктике, однако предпочитал смотреть на него сквозь пальцы. Покуда эти странности помогают зарабатывать деньги, он был готов мириться, даже если бы мне взбрело в голову распевать авиньонский гимн нагишом в семилуние. Впрочем, лишний раз упоминать о лейрах, Тенях и прочей мистике в присутствии брата не стоило.
Кстати, о Мекете. Ведь именно он был, так сказать, «лицом» нашей скромной и специализирующейся на частном сыске компании, и воплощал в себе все то, что, по мнению большинства нанимателей, характеризовало настоящего детектива.
Несмотря на то, что до сорокалетия ему оставалось еще два года, глубокие морщины давно избороздили суровое, но по-прежнему довольно привлекательное лицо. Высокий, поджарый и мускулистый, Мекет был грациозен, словно хищник и обладал горящим пронзительным взглядом, от которого местные дамочки, не обремененные моральными принципами, в буквальном смысле укладывались штабелями. Рядом с таким, как Мекет, люди и прочие гуманоиды, волею судеб оказавшиеся на Семерке, чувствовали себя немного уверенней, а оттого гораздо охотней шли на контакт.
Меня же большинство из них предпочитало не замечать, воспринимая чем-то вроде мебели — удобной, но в принципе не имеющей большого значения. Кое-кого, правда, осеняла идея, будто в моем лице брат готовит себе достойную смену. Но даже у этих оригиналов зачастую мозгов не хватало задаться вопросом, отчего великому сыщику Динальту требуются подсказки и помощь девятнадцатилетнего паренька.