- Я не могу освободить вас от работы, Зубрилин. Это дело политического управления. Но вы должны сами понять…
- В отставку я не пойду, - сказал, начиная злиться, Зубрилин. - Скорее, вы.
- Как угодно, - равнодушно ответил Омаров. - Я вам поручил Май-Урью. Может быть, вы уедете туда? Зимой в управлении не так уж много дела для вас.
- Зимой я буду в совхозах, капитан, - сказал Зубрилин. - Судьба снабжения во многом зависит от их работы. Не миную, конечно, и Май-Урью, побуду там. Но позже мы еще вернемся к этому разговору. Мне многое не нравится в вашей работе, в вашем поведении, в отношении к людям. Вы совсем забыли, что служите у народа, для народа.
- Представьте, мне тоже многое не нравится в вас. Интеллигентская мягкотелость, потакание либерализму. И это в военное время!
Он замолчал, давая понять, что разговор окончен.
Зубрилин ушел, помрачнев. В тот же день он направился в политуправление треста и рассказал о своих отношениях с капитаном Омаровым.
- Что думаешь делать? - в свою очередь спросили его, не вдаваясь в разговор о личности Омарова. Капитана хорошо знали.
- Поеду по совхозам, - сказал Зубрилин.
- Правильно, помоги людям на месте.
- Прежде чем уехать, я хочу попросить вас… У меня есть некоторые подозрения. Я имею в виду Дымова, Дмитрия Степановича Дымова. Проверьте, пожалуйста. Дело в том, что…
В ту метельную и злую зиму Виктора Николаевича Зубрилина видели в Катуйске, Мылге, Айчане, Ильгене. На машине, на лошадях, оленях и собаках ездил он по бескрайним просторам Колымского нагорья, изучал работу совхозов, помогал директорам готовить технику, людей, материалы, чтобы встретить весну.
Вместе с ним, надолго простившись с кабинетом, всю зиму колесил агроном Руссо. Сперва он с трудом переносил тяжелое путешествие, охал, жаловался на неудобства, но потом втянулся в жизнь на полозьях и даже обнаружил в этом свою прелесть. Он тоже работал, помогал агрономам опытом, эрудицией, проводил в совхозах курсовые занятия, консультации, рассказывал об опыте других хозяйств. Словом, нашел себя в этом путешествии.
В конце февраля автомобиль довез Зубрилина и Руссо до самого отдаленного пункта трассы. Они покинули теплый кузов машины и пересели на хрупкое сооружение из полозьев и планок, запряженное девятью лохматыми собаками.
- Куда теперь? - спросил агроном. - Кажется, дальше пути уже нет.
- Есть. Оленеводческий совхоз, - ответил Зубрилин и засмеялся.
Руссо растерянно смотрел на него. Шутит?
- Бог мой, это же две сотни верст! Что мы там будем делать зимой? - спросил он.
- Есть одно дело, Константин Федорович. Правда, оно довольно далекое от агрономии, но касается все-таки нашего брата. Да и вам, как агроному, дело найдется, обследуем новые места.