Они пошли по другому пути… что ждет их дальше? Сейчас он, Александр Трошин, не раздумывая, стрелял в существо, опередившее в своем развитии человека на тысячи лет. Завтра он, возможно, будет вынужден стрелять в себе подобного. Сможет? Более всего Сашу пугала мысль, что да, сможет. И он, и Борис, и Женька… и даже Лика.
Нет, все началось не с клонов. Все началось с Арены — с того ощущения нереальности, когда даже кровь кажется нарисованной, и боль, в том числе и своя собственная, воспринимается не более чем элемент игры. И падающее тело друга вызывает не боль потери — а лишь сухое сожаление о том, что это тело уже не принесет пользы. По крайней мере до следующей Арены.
Как легко убивать нарисованного врага. И как легко оказалось сделать следующий шаг. А потом еще один, и еще…
Еще одно нарушение закона — мало ли их было? И сколько еще будет… по сравнению с той бойней, что была устроена совсем недавно, выбитая дверь, ведущая в чужую квартиру, — это уже несерьезно. И никак не добавит тяжести обвинению… даже хозяева не пострадали, они отсутствовали и, судя по слою пыли на мебели, в ближайшее время не появятся. Ну… возможно, им придется раскошелиться на новый замок. Хотя, конечно, вполне может статься, что кто-нибудь не в меру предприимчивый очистит квартиру от всего ценного — потом, когда Команда отсюда уйдет.
А пока эти три комнаты, превращенные в наблюдательный пост, наполнились голосами. Лика и Михаил, перебивая друг друга, с каким-то совершенно детским азартом докладывали о своих приключениях. Генка лишь молча улыбался да изредка вставлял едкие комментарии — его роль в этих событиях была минимальной.
— Ты почему стрелять начал? Как догадался?
— Когда вы мимо меня проходили, ты на меня посмотрела… знаешь, в твоих глазах было полное равнодушие.
— И?..
— Лика, ты же умная девочка. Мы работали в одной Команде… ты просто не смогла бы изобразить такое равнодушие, для него не было повода. И я понял, что эта «Лика» — подделка. Можешь считать меня психопатом, но я ведь прав оказался, не правда ли? Хотя, признаюсь, первый раз выстрелил все-таки в бедро.
Ниночка сидела в кресле, в самом темном углу, и было видно, что ей до смерти хочется зажать руками уши, закрыть глаза, а еще лучше просто упасть в обморок, чтобы не видеть и не слышать всего происходящего. Конечно, она была в курсе того, чем занимались сотрудники «Арены» — но еще до сегодняшнего полудня она искренне считала, что находится в отпуске и при этом переживает самое странное в своей жизни приключение. Как оказалось, Макс, получивший задание обеспечить охрану девушки, не сумел, или не захотел, толком объяснить ей истинное положение вещей. Хотя и пытался — но она просто не поверила. В ее очаровательной головке просто не укладывалась мысль, что ей может что-то угрожать, и все это время она искренне считала, что Макс, совершенно потерявший голову, просто ее похитил, а все его россказни — не более чем попытка объяснить свои действия. Она не возражала — ни против статуса охраняемой, ни против статуса похищенной. И в том и в другом случае ей ничего не угрожало, зато приключение казалось столь романтическим! К тому же парень начинал ей нравиться — он смотрел на нее совершенно ошалелыми от влюбленности глазами и не делал ни малейших попыток затащить ее в койку. Пару раз это даже самую капельку раздражало, и в такие моменты Ниночка очень близка была к тому, чтобы взять это доброе дело в свои руки… но ей не хотелось нарушать правила игры.