Хозяйка вошла в комнату вместе с ними, не поленившись подняться по крутой лестнице на третий этаж. Заглянула в шкаф, за занавеску – видимо, хотела убедиться, что служанка как следует убрала здесь после предыдущих жильцов. Потом осведомилась, как долго постояльцы собираются здесь пробыть.
– Дня два, не больше, – ответила Маргарет.
Как и в комнате Жюли, она и здесь вела все переговоры. Антуан – это было видно по нему – все никак не мог прийти в себя после постигшего их несчастья.
– В таком случае, мадам, с вас сорок франков, – заявила мадам Рулен. – Плата за два дня. Если захотите остаться еще, предупредите заранее. И ночью попрошу не шуметь, а то нижние жильцы будут жаловаться.
Маргарет заверила, что они не собираются шуметь и скоро лягут. Сообщив, где тут находится ближайшее бистро и где продуктовая лавка, хозяйка, наконец, ушла.
– Ну, вот мы, наконец, и одни, – сказала Маргарет. – У нас есть крыша над головой, и никто не собирается выдавать нас полиции. Как видишь, не стоит предаваться отчаянию.
– Крыша! – криво усмехнулся Антуан. – Представляю, что это за дом и кто в нем живет! Мне рассказывали мои коллеги, тюремные врачи. В Париже есть кварталы, где любят селиться воришки, убийцы, мошенники. Здесь хозяева не спрашивают у жильцов документы – только деньги. И полиция не ходит сюда проверять бумаги проживающих – полицейских тоже интересуют только деньги, которые им платят хозяева. Вот в какой квартал мы попали!
– Но какая нам разница? – возразила Маргарет. – Главное – что мы живы и пока на свободе. И потом, жить рядом с ворами – не бесчестье. Ведь мы сами ни у кого ничего не украли, никого не сделали несчастными. Мы только боремся за свою жизнь. За жизнь – и за любовь. Разве не так?
– Да, это, конечно, так, но… – пробормотал Антуан.
– Но что? На что ты рассчитывал, когда спасал меня? На размеренную жизнь, какую ведут твои коллеги? Кататься в ландо, принимать гостей, летом ездить на Лазурный берег… Об этом ты мечтал? Ты ведь понимал, что ничего этого у нас не будет! Ты преступил закон, с точки зрения полиции и судей, ты гораздо хуже, чем вор, ты – государственный изменник. Как же ты можешь мечтать о спокойной жизни? Или ты уже жалеешь о решении, принятом месяц назад? Жалеешь, что спас меня от расстрела?
Лицо доктора Моро выразило смятение.
– Не говори так! – воскликнул он. – Ты разбиваешь мне сердце! Если ждешь ответа, вот он: нет, я ни о чем не жалею! И сейчас я поступил бы точно так же. Но я не ожидал… Не ждал, что все это случится так скоро. Я надеялся, что у нас будет еще время, чтобы насладиться нашей любовью…