– Мы встречаемся с вами в канун великого события, – начала Маргарет, встав перед микрофоном. Она уже пользовалась этой новинкой техники, выступая в Марселе, а потом в Милане, знала, на каком расстоянии надо находиться, как регулировать голос. – В канун рождения Спасителя. Поэтому свой концерт я начну не с танца, а с песни.
И, не делая большой паузы, не оглянувшись на Поля, сидевшего за своим инструментом, она запела «Знала ль ты, Мария». Она никогда не пела эту песню по-английски, но не боялась сбиться. Голос у нее был не сильный, но достаточно чистый. Закончив второй куплет, она сделала проигрыш – просто «Ла-ла-ла», но исполненные с чувством. Она слышала такое исполнение один раз, в Ницце – пел один негр с Ямайки. Это был новый стиль, назывался «джаз». Ей тогда понравилось. Интересно, как воспримет это зал?
Зал принял ее исполнение полностью. Она почувствовала это кожей: словно воздух стал теплее. А еще увидела, как несколько человек украдкой вытирают слезы. Хорошо! Она повела голос выше, сильнее. Закончила, сделала еще один проигрыш, опустила голову…
Наградой ей стали дружные, сердечные, горячие аплодисменты. Вот оно! Она снова шагнула к микрофону.
– Его рождение надо отмечать радостью, и мы будем радоваться!
Взглянула через плечо: тут ли Энтони. Ответом ей стал гитарный перебор. Так! Маргарет чуть отошла в глубь сцены, встала вполоборота к залу, мысленно дала себе команду – и пошла! Первые минуты танца фламенко идут без музыки, и этим достигается особенно сильное впечатление. Тут главное – ритм. Ритм и точность движений. Каблуки – словно кастаньеты, словно барабан на плацу, где выстроились герои, готовые к битве. Фламенко – танец воинов и их подруг.
А вот и гитара! Быстрее! Еще быстрее! Она бьет своими каблуками в пол так, словно собирается пробить его насквозь. Нанизывает сердца зрителей на нить своего танца, на нить мелодии. Еще, еще! И – оборвать внезапно, застыть, словно изваяние!
Шквал, буря аплодисментов! Это еще не ураган, не овация, но уже настоящее признание. Погодите, погодите! У нас есть еще кое-что в запасе…
И она показала это «кое-что». Танцы медленные и быстрые, печальные и веселые. А потом песни: андалузские, кастильские, потом пара песен, услышанных ею в Нормандии и в Шампани… Она не знала, сколько прошло времени, не замечала его. Но вот краем глаза она заметила стоящего в боковой кулисе мистера Льюиса. Он делал ей какие-то знаки, показывая на свое запястье. Ах, вот в чем дело! Время! Пора заканчивать!
Маргарет снова подошла к микрофону и спела еще одну рождественскую песню. Глубоко поклонилась – и ушла со сцены. Уходя, услышала, как позади нее словно лавина обрушилась. Слышались крики: «Браво!» И аплодисменты, аплодисменты…