– Пошел он в жопу! – говорит Пия. – Пусть заплатит импортную пошлину и потом смутится как следует. – И с этими словами она надписывает пакет: «Флорентийская кожаная сумка, 1 шт., стоимость 100 долларов».
Вскоре после этого мы с Пией расстались. Я отправилась к Ранди в Бейрут, а она – в Испанию, где ей без колпачка пришлось остаток лета заниматься фелляцией. Что касается орального секса в одну и другую сторону, то тут она не испытывала ни малейшего чувства вины. Это кажется смешным, но я прекрасно ее понимаю. В конечном счете мы ведь были добропорядочными девочками, воспитанными в пятидесятые годы.
14
Арабы и другие животные
Шейх арабский я,
И твоя любовь – моя.
Темной ночью, словно вор,
Прокрадусь я в твой шатер.
Из песни «Арабский шейх» Теда Шнайдера, Франсиса Уилера и Гарри Б. Смита[371]
Из Флоренции я на rapido[372] отправилась в Рим, а оттуда рейсом «Алиталии» полетела в Бейрут. Насколько помнится, я пребывала в панике, поводов для этого было предостаточно: предстоящий полет, будет ли меня ждать письмо от Чарли в доме Ранди в Бейруте, смогут ли арабы определить, что я еврейка. Хотя в моей визе в графе «вероисповедание» большими буквами было пропечатано: «Унитарианство»[373]. Конечно, знай они, что это такое, то, возможно, испытали бы еще большую неприязнь, поскольку половина населения Ливана – католики. И все же я ужас как боялась, что меня выведут на чистую воду, и, несмотря на абсолютное невежество во всем, что касалось иудаизма, мне не нравилось лгать относительно происхождения. Я была уверена, что теряю право на любую защиту, какую мне обычно предоставлял иудаизм (откровенно говоря, никакой защиты я от него не получала), из-за этого страшного обмана.
Еще я была уверена, что заразилась триппером от всех необрезанных флорентийцев. Господи, фобии у меня возникают практически по любому поводу, какой может прийти в голову: авиакатастрофы, триппер, толченое стекло в еде, ботулизм, арабы, рак груди, лейкемия, нацизм, меланома… Что касается трипперфобии, то хорошее самочувствие тут не имеет никакого значения, как ничего не значит, что у меня в вагине нет ни ссадин, ни воспалений. Я смотрю, и смотрю, и смотрю, и даже если ничего не нахожу, все же уверена, у меня какая-то незаметная асимптоматическая форма триппера. Я знаю, мои фаллопиевы трубы втайне покрываются раневой тканью, а яичники засыхают, как старый стручок. Я представляю себе это во всех визуальных подробностях. Засыхают все мои нерожденные дети! Вянут, так сказать, на лозе. Самое плохое в положении женщины – это закрытость собственного тела. Ты всю юность проводишь, изогнувшись дугой перед зеркалом в ванной, пытаясь заглянуть в свою вагину. И что ты там видишь? Курчавую каемочку лобковых волос, алые губы, розовую тревожную кнопочку клитора – и все! Самое важное остается невидимым. Неисследованный каньон, подземная пещера и всевозможные скрытые опасности, прячущиеся внутри.