Затем он посмотрел на Майкла с ужасом в глазах.
Рука мальчика замерла.
— Бритву! Быстро! — приказал Майкл.
Гантт вытащил его бритву из кармана и протянул ему, наклонившись. Майкл открыл бритву и нашел место, куда попало жало, чуть правее позвонков Гантта. Это был маленький красный прокол, но ранка уже начинала набухать и побелела.
Не медля, Майкл сделал Х-образный разрез и принялся выжимать яд. Гантт зашипел.
— Получилось выдавить все? — отчаянно прохрипел он, по-прежнему наклоняясь вперед.
Майкл не знал. Он не был уверен в том, насколько глубоко проникло жало и как много яда было впрыснуто. Он опустился на колени рядом с летчиком и попытался высосать остатки яда ртом, словно вампир из ужасов Брэма Стокера. Гантт не издал ни звука.
Через несколько секунд Майкл сплюнул кровь и повторил попытку. Запах и вкус крови будил волчью сущность внутри него, и было ясно, что хищник может начинать свое пиршество прямо здесь. Майкл предпринял еще одну попытку, после чего сплюнул кровь, понимая, что больше ничего не может сделать.
— Спасибо, — выдавил Гантт. Он приложил руку к затылку, затем отнял ее и посмотрел на свои окровавленные пальцы. — Спасибо, — повторил он.
— Я не знаю, получилось ли.
— Ничего. Спасибо. Ты попытался.
— Нам лучше остаться здесь подольше, — решил Майкл. Он отметил, что мальчик снова начал трясти кости в руке. Глаза его обращались то к Майклу, то к Гантту. — Тебе лучше поменьше двигаться.
— Да. Сделаем, как ты сказал. Да, — Гантт отполз от скалы и лег на расстеленный парашют на правый бок. Затылок его продолжал кровоточить. Он свернулся в позе эмбриона, подложив руки под правую щеку.
Прошел час, в течение которого солнце начало садиться за горизонт. Свет теперь был более насыщенно красным и переливался синими тенями. Принеся с собой охлаждение воздуха, наступила ночь.
— Я горю, — вдруг нервно произнес Гантт. — Горю, — повторил он и сел. В красном полумраке Майкл заметил, что лицо его покрыто крупными каплями пота. — Можно мне немного воды?
— У нас нет воды, — ответил Майкл.
— Мне нужна вода. У меня во рту что-то горит… это неправильно…
— У нас нет воды, — снова осторожно сказал Майкл, видя в глазах Гантта лихорадочный блеск.
Летчик приложил руку ко лбу.
— У меня жар, — сказал он, будто бы это была новость.
— Рольф? Просто ложись и постарайся…
— Я настаиваю на воде! — на этот раз он произнес это по-немецки. — Вы отказываете жаждущему человеку?
— Послушай меня. Ты знаешь, где ты находишься?
— Я… я… да, я в лазарете, — он кивнул, примеряя эту иллюзию на себя, продолжая говорить на родном языке. — Я помню… я летел… а потом… было масло на… на моем ветровом стекле. Я ничего не видел, не знал, куда лечу. Я выпрыгнул, и мой парашют раскрылся. Что случилось с моим самолетом?