— Это была плохая ложь, — ответила она недоумевающе. — Но я прощаю тебя.
Она поцеловала его в губы, провела языком по контуру его рта. Затем сбросила свою одежду и прижалась грудью к его груди, а ее второе сердце жаждало, чтобы он оказался внутри нее. Однако он не мог отозваться на это.
— Я… тебе надоела?
Может ли человек когда-нибудь устать от солнца холодной зимой?
— Нет.
Когда Майкл сел на край кровати, Франциска встала на колени позади него и начала разминать его напряженные мышцы сильными пальцами.
— Я сделаю все, что угодно, — сказала она. — Я — десятая женщина.
Он нахмурился.
— Десятая женщина?
— О, да. Ты разве не знаешь? Пять женщин из десяти дадут человеку пощечину за непристойное предложение. Две развернутся и молча уйдут. Одна просто пнет мужчину по яйцам за такое, и одна начнет раздумывать, не согласиться ли ей. Я — десятая женщина.
Он слегка улыбнулся, несмотря на испытываемую горечь.
— Я женщина, которая отказалась покинуть Райский Сад, — сказала она, продолжая разминать его плечи. — Я пекла пирожки из запретного плода, но подам их лишь тому, кого сама выберу.
— Звучит вкусно, — ответил он.
— Ты думаешь, я плохой человек? — спросила она. — Я имею в виду… ты думаешь, что я… — она замолчала, и Майкл почувствовал, что руки ее остановились. Он понимал, что она спрашивает на самом деле. Она спрашивала: что ты чувствуешь ко мне?
Он повернулся к ней, и снова ощутил несуществующий удар, потому что… Боже, как же она была прекрасна! Она была для него шедевром живописи, произведением искусства, которое показывает все свое совершенство лишь единожды, при свете голубоватой луны. На ее лице всегда что-то менялось: оттенки ее чувств сквозили осторожной рекой, постоянно перетекая во что-то иное. И теперь все они вместе смотрели на него сквозь это лицо, задавая вопрос, который был обернут в идеальную упаковку пьянящего аромата ее кожи.
Он собирался показать ей, что он к ней чувствует. И неважно, что завтра никогда не наступит. Она хотела знать, а слов будет недостаточно. Поэтому он положит ее на кровать и покажет ей со всей своей силой, нежностью и желанием, что именно он чувствует, потому что она заслуживает знать, а он обязан был ей показать. Тогда он даст свое обещание обоим ее сердцам, и она не будет сопротивляться, когда он скажет, что завтра он намеревается взять ее на ужин туда, где музыка играет и не заканчивается. А теперь он возьмет ее в постели, чтобы она показала ему, насколько сладок запретный плод.
И шампанское, подумал он. Разумеется, мы будем пить шампанское в последнюю ночь нашего мира.