— Я позволил им прийти.
— Ты не имел права!
— Мне нужно увидеть, с кем мы имеем дело.
— Oui [Да (фр.)], а о том, что они увидят, ты подумал? — Бушен посмотрел Майклу прямо в глаза. — Что у нас только несколько винтовок и пистолетов, которыми мы отстреливались от их блядских пулеметов! Впрочем, они, надо думать, и так это поняли, но… Merde! [Дерьмо (фр.)], что за бардак!
— Да, бардак, согласен. Но мы сумеем найти пару способов разобрать его, как только встретимся с Кённигом.
— Твоими бы молитвами…
— Не волнуйтесь, — заверил Майкл. — Я знаю, о чем говорю.
Бушен ненадолго задержал взгляд на Майкле, затем покачал головой и лихорадочно провел рукой по мокрым волосам. С усталым вздохом он сказал:
— Так, заходи ко мне. Выпьем.
Майкл последовал за ним через дверь на другой стороне коридора. В каюте Бушена был иллюминатор, из которого открывался бы прекрасный вид на море, если б погода была не такой скверной. И, пожалуй, эта деталь была лучшей во всей каюте. В остальном здесь наличествовала двухъярусная кровать, стол, два стула, нуждавшихся в замене обивки, грязный зеленоватый ковер, старая напольная лампа, карикатурная картина, изображавшая марширующих солдатиков (казалось, ее принесли сюда из игровой детской комнаты), тусклая настольная лампа и стопка книг и газет, разбросанных по столу. На полке тоже стояло несколько книг — все в весьма плачевном состоянии. Было очевидно, что капитан любил есть здесь в одиночку и частенько пачкал книги остатками еды. К слову, несколько грязных тарелок тоже были сгружены в углу, и подходить к ним лишний раз не хотелось. В каюте совершенно жутко пахло — здесь стоял затхлый и спертый смрад грязных носков… как в дешевой ночлежке. Стены соответствовали навеянному образу: они были сделаны из сосновых панелей, но имели совершенно унылый и грязный вид.
Бушен ничего не объяснял и оправдываться за внешний вид своего обиталища явно не собирался. Он запер дверь и поставил свой автомат в углу, затем сел за стол, открыл нижний ящик, из которого извлек полупустую бутылку коньяка и один стакан, стекло которого — Майкл отметил это — уже потемнело от пятен янтарного напитка, потому что его, видимо, никогда не мыли. Бушен налил коньяк в грязный стакан и протянул его Майклу. Тот принял его без колебаний — в конце концов, это был явно не самый худший напиток, который ему приходилось пить в жизни.
Бушен глотнул из бутылки.
— Пятеро получили ранения, двое погибли, — сказал он, когда жидкий огонь крепкого коньяка прошел по его горлу. — В остальном… можно сказать, что нам повезло. В следующий раз вряд ли так поведет. Сильных повреждений на судне нет, слава Богу. Рулевая рубка и двигатели целы, — он глотнул снова. — По сути, нам больше беспорядка здесь навели, чем повредили корабль. Как будто здесь пробежала толпа раскидывающих игрушки детей… но это