Все больше горящих тел бросалось в холодные воды Северного моря. Майкл смотрел на происходящее бесстрастно, но на лице его все же проступали серые следы усталости. Отражение пламени плясало в его зеленых глазах. Он подумал, что сегодня, пожалуй, акулам не придется особенно трудиться, чтобы найти себе пропитание.
«Копье» накренилось на правый борт, объятое огнем от носа до кормы.
Словно выкрикивая последнее проклятье, враг попытался вновь выстрелить из чего-то уцелевшего по «Софии», однако уже скоро море скрыло врага под собой, а изможденное грузовое судно попятилось в туман.
Глава тринадцатая. Работа Хорошего Дня
Приближалась ночь, в которую «София» вступила плавучим лазаретом, лишенным врача.
Бушен провел свою изувеченную красавицу через дым и огонь, чтобы по возможности спасти выживших. Вытащить из воды удалось четырнадцать человек — все они сильно обгорели, и лишь шестеро из них были в состоянии самостоятельно передвигаться. Акулы действительно подоспели и через несколько часов могли лишить всех уцелевших членов экипажа «Копья» возможности ходить. Никаких признаков тела Мансона Кённига обнаружено не было.
Впереди ждала долгая дорога — остальная часть пути в Англию — и за время оставшегося путешествия, несомненно, еще не одно тело, завернутое полностью в брезент, отправится за борт, не выдержав травм. Впрочем, для некоторых из этих обожженных чучел смерть была бы милосердным избавлением.
После осмотра судна выяснилось, что еще восьми членам экипажа «Копья» удалось перебраться на борт «Софии»: один из них скрылся в шкафу пустующей каюты, выкупленной на это плавание полковником Вивианом; другой скрывался в вентиляционной трубе; третий, атаковав Олафа Торгримсена карманным ножом, был убит на месте.
«София» представляла из себя сплошное месиво: помятая, изрисованная, испещренная ударами вражеского судна, она едва могла выдавать скорость в четыре узла. В трюме открылось еще несколько течей, насосы работали на полной мощности, но корабль был изранен и изувечен.
— Суровая погодка, — сказал Бушен Майклу, встретившись с ним в столовой. — Надеюсь, шторма не предвидится, потому что корабль не выдержит больше никаких атак, даже погодных, а у нас теперь не осталось ни одной спасательной шлюпки.
Удар с «Копья» попал в надстройку «Софии» со стороны левого борта, обуглив ее; от детонации торпеды ударная волна сломала кости нескольким членам экипажа и прорвала барабанные перепонки. На корабле не осталось ни одного целого иллюминатора — каждый из них либо треснул, либо и вовсе разбился.