* * *
– Когда? – спрашивает Эддисон.
– Через две недели, – отвечает она чуть не шепотом. – Вы же знаете, увиденного развидеть уже не дано. После того случая Садовник хмурился всякий раз, когда смотрел на кого-то из сестер. Однажды ночью стены опустились, и через два дня мы увидели их прямо у входа на кухню.
Виктор протягивает ей стопку фотографий. Через минуту Инара возвращает ее; и сверху лежит нужный снимок.
– Вместе?
– В жизни и в смерти, – подтверждает она мрачно.
Сестры стоят рядом, в одной витрине, плотно прижавшись друг к другу и соединив ладони.
– Шашечницы виргинские, – добавляет она.
Виктор проводит пальцем по оранжевым с медным отливом крыльям, покрытым черными крапинками. Одна положила голову на плечо другой, а вторая прислонила голову к голове сестры. Это похоже…
– В жизни они так не ладили.
Инара берет стопку фотографий и начинает перебирать их – при этом лицо ее остается совершенно бесстрастным, – потом раскладывает их в две отдельные колоды (та, что слева, заметно больше), отодвигает ее на край стола, кладет ладони на маленькую стопку и сплетает пальцы.
– Этих я знаю, – произносит она тихим голосом, и по лицу ее по-прежнему нельзя ничего прочесть. – Кого-то из них я недолюбливала, а в некоторых души не чаяла, но я знала всех. Знала по именам, которые он давал им. А когда Лионетта назвала свое настоящее имя, Кэссиди Лоуренс, и продолжала жить в нашей памяти, остальные тоже стали перед смертью называть свои прежние имена.
– Вам известны их реальные имена?
– Имена, полученные в Саду, тоже в некотором смысле реальны.
– Я имею в виду их законные имена.
– Некоторые.
– Мы бы давно оповестили их семьи, – говорит Эддисон. – Почему вы не сказали раньше?
– Потому что вы мне не нравитесь, – заявляет она прямо.
Эддисон вырывает у нее фотографии. Инара приподнимает брови.
– Вы действительно думаете, что знание приносит успокоение? – спрашивает она.
Может, все это кажется ей неправдоподобным… или забавным, трудно сказать. А может, дело совсем не в этом.
– Они имеют право знать, что случилось.
– В самом деле?
– Да! – Эддисон вскакивает из-за стола и начинает расхаживать перед зеркалом. – Некоторые ждут уже десятки лет. Пытаются узнать хоть что-нибудь о своих родных. Если теперь они узнают – узнают, что можно наконец смириться…
Инара наблюдает, как он меряет шагами маленькую комнату.
– Значит, вы так и не узнали.
– Что?
– Кто пропадал. Вы так и не узнали…
Брэндон бледнеет, и Виктор ругается про себя. Инара чертовски умна, следует признать это. Не так уж сложно ввести Эддисона из равновесия; но чтобы заглянуть ему в самую душу…