Но тот сам его заметил и позвал:
- Кристеп! Кристеп! Я здесь!
Мы пробрались к его нартам, на другой конец двора, к забору. У каждого охотника своя упряжка, ведь много чего надо взять на зиму в тайгу. Одного пороха и дроби сколько!..
Возле его нарт на задних лапах сидел Сольджут. Он был привязан к передку коротким ремнём. А то во дворе много собак, они между собой передерутся, попробуй их тогда растащить. Сольджут узнал нас, завилял хвостом, подметая снег, как метёлкой, и уши поставил торчком.
Но нам было не до него. Кристеп, как только мы подбежали, ухватился за руку отца. Тот потрепал его по шапке. Спиридон Иннокентьевич держал в руках трубку. Изо рта шёл густой пар, и нельзя было понять: курит он или трубка у него погасла.
- Сейчас поедем, скоро, - сказал он. - Доробо, Ыйген. Ты тоже пришёл меня проводить? Спасибо...
- До самой горы вас проводим, - ответил я. - А потом на лыжах вернёмся.
Кристеп что-то сказал отцу, они заговорили по-якутски. Я отошёл немного в сторону.
Все охотники во дворе райпо были одеты почти одинаково - меховые куртки, меховые штаны. Только кожей они вывернуты наружу, мехом - внутрь. Это для того, чтобы снег не набивался в шерсть, не таял бы потом в тепле. А на ногах у них - торбаса выше колен, тоже гладкие.
Из дома на крыльцо вышел высокий широкоплечий мужчина в мохнатой безрукавке. Он поднял руку и громко закричал на весь двор:
- О-оу! Охотники!
Все замолчали и повернулись в его сторону. Во дворе стало тихо охотники уняли собак: они перестали лаять друг на друга, только потихоньку огрызались.
- Это кто? - спросил я шёпотом.
- Главный в райпо, кто пушнину у нас принимает, - сказал Спиридон Иннокентьевич.
Широкоплечий желал удачи охотникам на промысле, и чтобы их тропа в тайге была счастливой, и чтобы никто ни одного патрона не пожёг зря, и чтобы в ловушках, в капканах они всегда находили добычу... Так он говорил, и я запомнил, потому что мне понравились его слова.
Потом он ещё громче крикнул:
- Доброй вам охоты! Доброй охоты, друзья!..
Все во дворе зашумели, повторяя:
- Доброй охоты! Доброй охоты!
А широкоплечий снял шапку и махал ею в разные стороны. Голова у него была белая, как снегом обсыпанная, и я подумал, что он, должно быть, много раз провожал охотников в дальний путь, много раз сам бывал с ними в тайге на промысле. Если в райпо он самый главный, значит, лучше всех должен всё знать про охоту.
Мы с Кристепом тоже кричали "доброй охоты", тоже подбрасывали вверх свои шапки.
Впереди зазвенели колокольчики на шеях оленей, - это первая упряжка двинулась к воротам, на выход.