ничего не может этому противопоставить. Смутно предчувствовал, что буквально за ночь превратится в тупого болвана, не способного даже рот раскрыть без чужого приказа. Ощутил даже бессильную злость на то, что не предусмотрел такого варианта и уже не сумеет отсюда выбраться. Однако даже это понимание уже не доставило сильного беспокойства. Так, маячило еще на границе сознания, легонько стучалось в голову, отодвинув на время назойливый голос в ушах, но только искренняя тревога за упрямого мальчишку по-прежнему не давала свернуться на досках и забыть, что он когда-то хотел вытащить отсюда и его тоже.
А сейчас предавал их обоих.
Даст, заставив себя удержать мимолетную мысль на месте, до крови прикусил губу, чтобы хоть как-то стряхнуть накатившее безразличие. Чуть не с радостью ощутил соленый привкус во рту, почувствовал, как неохотно отступило неестественное спокойствие, и упрямо вернулся к Вэйру.
- Не спать, сопляк! - рыкнул он больше для себя, чем для него. — Не поддаваться! Это просто магия! Ты слышишь?! Всего лишь магия! Мы должны быть сильнее! Нельзя сдаваться!
Юноша даже не повернул головы. А Хиг вообще плавно сполз на палубу и непонимающе уставился на свои руки, так и не выпустившие тяжелую цепь.
- Живи! - захрипел южанин, вдруг испугавшись того, что опоздал и что Вэйр тоже скоро погрузится в эту сонную одурь. - Живи, кому сказал! Что бы ни случилось, живи! Эй! Хиг! Не смей засыпать! Парни, очнитесь!
От злого окрика Хиг непонимающе тряхнул головой, с явным трудом осознавая, где он и что происходит. Но все же ненадолго пришел в себя, пытаясь бороться с проклятой магией. А вот Вэйр так и остался безучастным, после чего Даст с холодком понял, что мальчишка ощутил на себе опасную волшбу гораздо раньше. Уже этим утром, когда так ненормально застыл и буквально оцепенел. Он, наверное, просто оказался более чутким к таким вещам, а южанин не понял сразу... не встревожился... не подумал о том, что Кратт наверняка не в первый раз использует эту магию, чтобы заставить своих пленников забыть о побеге. Правда, странно, что он сделал это не в самый первый день, а лишь оказавшись на море. Но тут наверное, дело в том. что он не хотел оставлять за собой четкого следа - не рискнул связываться с чарами до того, как их станет невозможным отследить. А вот сегодня, наконец, этот день пришел, и у пленников не осталось ни единого шанса.
- Проклятье... - простонал Даст, из последних сил сжимая кулаки: странная магия действовала слишком быстро, буквально на глазах опутывала по рукам и ногам, лишала воли, заставляла слабеть, туманила разум, путала мысли, стирала память. Рядом с ним уже безвольно опустились на доски остальные рабы, бессмысленно улыбаясь и невидяще тараща глаза в пустоту. Они сдавались без боя, охотно покорялись, моментально утрачивая волю и способность к сопротивлению. Они вялыми куклами сползали со скамей, выпускали весла и оседали на грязные доски. А потом безвольными тряпками распластывались по палубе и замирали в необъяснимом блаженстве. Как самые настоящие безумцы.