— Под ковриком ключ оставишь,— прокричал Пролыгин.
— Ладно,— откликнулся Николай и поехал к своему дому.
Возле Чиликиных он притормозил, вышел из машины. Окно ярко горело, Чиликины сидели друг против друга за столом, бутылка была ополовинена, настроение у супругов резко шло вверх. Буба пронзительно глядел с голубого плаката.
— Эй, Андрюха! — крикнул Николай в окно.
Чиликин оторопело привскочил, сунулся в окно, икнул.
— Кто там? — спросил радостно, громко.
— Я, Николай. Уже хорошо?
— Ага,— рассмеялся Чиликин и снова икнул.— О, твою в сапог, икота напала, кто-то поминает.
— Ты вот что скажи...— Николай помедлил.— Это ты вырыл могилу?
— Ага,— бодро сказал Чиликин.— Я.
— Кому?
— Шумаков дедок отходил, они и заказали.
— Ну и... как дедок?
— А напрасно. Поторопились. Дедок оклемался, уже на заваленку выполз, папирёску курит, стопочку вчерась принял — за мое почтение.— Чиликин засмеялся дробненько, хихикающим смешком.— Теперь могилка в запасе, дожидается.
— Да что за люди! — вскипел Николай.— Разве можно так? Человек жив, а ему могилу роют.
— Ха, однако,— важно произнес Чиликин.— Это ж я просил. Им-то все одно, когда, а нас с Галкой приперло, пришли, уговорили, аванец получили, вот и жили до тебя, до твоей бутылки.
Николай сел в машину, в сердцах хлопнул дверцей, рванул с места. Недавнего чувства гармонии, красоты, целесообразности мира как не бывало. Опять натянуло на душу муть, и даже во рту стало склизко, как от прогорклого масла. Возле дома его ждал Олег, маячил в белой рубашке. Молча сел рядом с Николаем. Николай включил фары, дальний свет, в их лучах далеко впереди показалась одинокая фигурка. По асфальту шла в их сторону, торопилась какая-то девушка, яркий свет слепил ее, и она прикрывалась ладошкой. Катя?! Николай переключил на ближний, и девушка исчезла, словно ее и не было, снова включил дальний — девушка шла, склонив голову, как при сильном ветре. Это походило на оптический фокус, на обман зрения:' щелчок и — есть Катя, еще щелчок и — тьма-тьмущая деревенской улицы. А фонари не включены, потому что Пролыгин у Томки...
— Вернулась! — вдруг закричал Олег, и трудно было понять, чего в его голосе было больше, радости или огорчения.
Путаясь в ремнях, рывками Николай вылез из машины, кинулся навстречу Кате. Они сошлись в лучах света, ослепленные, счастливые, ничего не боясь и никого не стесняясь. Николай обнял ее, прижался лицом к ее лицу. Какими-то приятными духами пахло от нее, и вместо косы была вполне современная городская прическа, не короткая и не длинная, в самый раз. И губы были чуть-чуть подкрашены...