— Люди говорят, Коля. И Георгий Сергеевич переживает, волнуется. Она у него одна... Свет в окошке. От него Полина-то ушла.
— Мне Олег говорил. Только не знаю, за кого вышла.
— За кого? А кобель подвернулся, она и хвост трубой. Командировочный. Строили тут, в райцентре, хлебозавод, он — монтажник. Где-то снюхались, тайком да обманом. С прошлого лета началось, а осенью — развод. И Катя, и Георгий Сергеевич ужасть как переживали. А теперь — ты. Побойся бога, Коля, не трожь девку, отступись. Прошу тебя, как мать прошу. Не пара вы, ей жизнь искалечишь и нас опозоришь. Ну чего молчишь? Скажи хоть чё-нибудь.
— Не знаю, мама, не знаю...
— Как то есть «не знаю»! Или ты то, уже спортил девку? А? Признавайся?
— Нет, нет, не волнуйся, все в порядке... Тут все сложнее...
— Какие сложности?! Какие еще могут быть сложности? Коля! У тебя семья! Ты городской, а Катя — птенчик деревенский, аленький цветочек. Ее Олег любит, дружат они с первого класса. А ты встреваешь. Совести у тебя нет, что ли?
— Есть у меня совесть, мама, есть.
— Ну а коли есть — отстань.
— Тут все как раз наоборот...
— Что-то загадками говоришь. Ничего не поняла.
— Понимаешь, мама, бывают такие ситуации, когда внешне вроде бы по совести, а на самом деле — обман. Так и тут — может быть.
— На что намекаешь? Говори ясней.
— Понимаешь, она Олега не любит, а любит меня. Вот в чем штука!
— Ну и?..
— Ну и... если отстану, для нее это будет удар, травма.
— Вона как... А для Ани и Димочки — не удар? Не травма?
— Ты что, мама! Я же не собираюсь разводиться. О чем ты говоришь?
— Ну и как же? Не пойму чтой-то... И Катя, и Аня? Или побалуешь и бросишь? А вдруг ребенок? Это ж дело такое...
— Не знаю, мама. Катя мне нравится, даже очень. Но загадывать на будущее не берусь, не машина. А вдруг она даст мне поворот от ворот?
— Ой, не знаю, что и сказать. Задал ты себе, сыночек, загадку-запутку, не разгадать, не распутать.
— Главное — не волнуйся. Краснеть за меня не придется. И вообще хочу поговорить с тобой... Чего ты все так близко к сердцу принимаешь? Ведь опять в больницу загремела только из-за этой истории с яйцами, только! Зачем ввязалась? Если уж отец на это пошел, то ты-то чего?
V— Но как же не вмешиваться, сыночек? Это же позор! Ко мне же люди идут, перед людьми стыдно. Отец наш неплохой, но мягкий, прямо воск, помыкают им, как хотят. Считай, если б не я, давно бы пропустили скрозь пальцы, как тесто. Упрямства в нем маловато. Не стойкий.
— Попробуй-ка устоять против Ташкина. Бык с рогами!
— Вот видишь, а отец его защищает. Говорит, и Ташкин не по своей воле Ташкин, его область накручивает. Он же у нас раньше часто бывал, ты должен помнить.