Ева, пригнувшись, пробежала между машинами. Оглянулась.
Черный седан, елозя туда-сюда по площадке, разогнал громил в стороны и отъехал задним ходом, скрылся за одним из контейнеровозов.
- Девку ловите, кретины! - заорал кто-то из подручных лысого.
Все четверо бросились за ней, рассредоточившись, захватывая в клещи. Ева помчалась, куда глаза глядят.
Быстро запуталась в лабиринте контейнеров, припаркованных машин, грузовиков. Она протискивалась в узкие проходы между штабелями огромных ящиков, подлезала под днищами тягачей, перекатывалась по гладким капотам маленьких электромобилей. Из головы выдуло остатки мыслей, в ней бился лишь первобытный ужас, заставляющий бежать, пока хватает сил.
Сил хватило ненадолго. Дыхание быстро сбилось, в боку закололо так, что Ева остановилась. Согнувшись, оперлась на пыльную металлическую стену контейнера, безуспешно пытаясь отдышаться. Сердце гулко колотилось в рёбра, к горлу подкатывала тошнота. Она сорвала с головы капюшон, запрокинула голову, подставляя влажное лицо слабым дуновениям ветра. Намокшие от пота пряди рыжих волос липли к горячему лбу.
Она сама ужаснулась своей слабости. Да, спортзал она никогда не любила, да и в целом физические упражнения. Но, черт возьми, ей ведь едва исполнилось восемнадцать! Сколько она пробежала - сотню метров? А сердце так и норовит выпрыгнуть из глотки.
Топот преследователей, казалось, доносился сразу со всех сторон. Ева, наконец, нашарила на поясе игломет и до боли в пальцах стиснула его рукоятку. Джессика права - ей пока не приходилось стрелять в людей. Но она была уверена, что сможет. Тем более, что иглы у неё синие, парализующие. Не смертельные. Стандартный боеприпас для гражданских.
Кое-как отдышавшись, она осторожно двинулась вдоль контейнера, придерживаясь одной рукой за его стену. У неё даже появился какой-никакой план - стараясь не выходить на открытое пространство, пробраться к зданию.
Она нырнула в проход между двумя контейнерами - такой узкий, что передвигаться приходилось боком. Держа игломет наготове, быстро перебралась на другую сторону.
Боль пронзила её миллионами острых клыков, рвущих плоть, вгрызающихся в кости, как циркулярные пилы. Она рухнула на землю, ослепнув, оглохнув, судорожно хватая воздух раскрытым в беззвучном крике ртом.
Она едва почувствовала, как кто-то подхватил её за ворот, протащил несколько метров, волоча по бетону. Потом выронил. Она ударилась головой, но боль от этого удара была каплей в море по сравнению с той, что терзала её последние... три секунды? Пять? Вечность?