Федька и понимала, что ее избранник на убийство не способен, и безумно боялась, что в костюме обнаружится недохватка тесемочки или шнурочка.
Крестная, Агафья Антоновна, знавшая, как и весь театр, про Федькину любовь, обласкала фигурантку и потихоньку провела ее к костюмам вчерашнего представления, которые нужно было оглядеть и развесить в правильном порядке.
Санькин адский кафтан с рожей на пузе был самый длинный. И воинский наряд – тоже. Ничего подозрительного на них не обнаружили.
– Так ведь шнурок у нас где угодно можно взять, – сказала Агафья Антоновна. – Может, он на полу подобрал, и тут ему в головку дурь вошла?
– Так и ты, тетенька, думаешь, будто это он?
– Весь театр так думает! Кому бы еще? Да на черта всем эта Глафира сдалась, один твой дуралей с нее глаз не сводил! Держись ты, Федорушка, от него подалее! А то гляди!
– Что – гляди?
– Не потащилась бы ты за ним в каторгу…
– И потащусь! – выкрикнула Федька и убежала.
Положение было ужасное – вроде и жил Румянцев без врагов, а как стряслась беда – весь театр ему недруг! Как один ополчились! И защитить некому. Кроме одной дуры рябой, которую никто слушать не станет.
Из-за убийства Глафиры занятия в зале все никак не начинались, девицы из береговой стражи стояли у палки и, обсуждая событие, лениво разминали ножки. Федька заглянула туда – и поняла, что сегодня заниматься не сможет, не до того. Мысли возникали одна другой причудливей: увезти Саньку в деревню, где его не найдут, или вовсе как-то спровадить его в Москву – там у него родня, или бежать на Васильевский, к дедову шурину, который не раз похвалялся, что у него-де в полиции есть и брат и сват.
И лишь самой последней явилась мысль – узнать все-таки, куда Санька сбежал после представления и где пропадал. Коли у Анюты – это было бы счастье! Та к нему привязалась, должна сказать правду полицейским!
Федька пошла ее отыскивать и нашла в уборной вторых дансерок. Она там сидела с Дуней Петровой, ожидая, пока позовут в зал.
– Чего тебе, Бянкина? – спросила Анюта.
– Поговорить надо.
– Не о чем вроде.
– Есть о чем.
Федька понятия не имела, как приступиться к пикантному разговору, и от неловкости глядела в пол.
– Так это у нее Санька Румянцев на уме! – догадалась Дуня.
– И что? – Анюта, хорошая актерка, притворилась, будто не понимает.
– Может, ты, сударыня, скажешь… скажешь, где он был после представления?.. – неуверенно спросила Федька.
– А не скажу. Потому что не знаю. Да и знать не могу, – твердо ответила Анюта.
– Так, может…
– Не может! И заруби на носу своем дырчатом – слышать я о нем больше не желаю. Так-то. Еще недоставало, чтобы полиция…