— Я бы на вашем месте не удержался и навестил парочку, — хмыкнул Олквин.
— И что бы это мне дало? Узнать, как бы я могла жить, если бы сделала что-нибудь по-другому? А смысл?
— Можно было бы изучить свои возможные ошибки, чтобы не допускать их впредь.
— Вы сейчас говорите, как самый настоящий рейдер, — рассмеялась Джелайна. — Ковырять чужие судьбы на предмет улучшения собственной жизни — это самое то.
— А что? — вполне серьезно заявил капитан. — Я бы не отказался попробовать.
Джелайна искоса взглянула на него.
— Похоже, двойники действительно могут иметь общие склонности.
— До вашего появления я и не подозревал, что подобное возможно, — принялся увлеченно рассуждать Олквин. — А теперь мне любопытно. Я бы хотел увидеть других своих двойников. Может, хоть кому-то из них живется спокойно и мирно.
— А я не хочу. Сомневаюсь, что хотя бы одна из них счастлива.
— Разве вы несчастны? — удивился Бенвор.
— Не знаю, — задумчиво ответила она. — Скорее нет, чем да. У меня замечательная, интереснейшая работа. Кто знает, нашла ли другая Джелайна в своем мире TSR, точнее, нашли ли они ее? Может, так и прозябает где-нибудь на скучной службе, занимаясь нужным, но неинтересным делом.
— А как же Чарльз Уокер? — напомнил Бенвор, все больше хмурясь. — Разве его любовь не делает вас счастливее? Почему только работа?
— Любовь… — угрюмо буркнула Джелайна. — С чего вы взяли, что это любовь?
— Мне так показалось. Разве нет?
— Вы что, любили всех женщин, с кем делили постель?
— Нет, конечно. Просто так говорят… А вообще-то, не знаю, — растерялся Олквин. — Я, наверное, еще никогда не любил.
— Раз сомневаетесь, то наверняка нет, — заявила она. — Иначе вы бы знали об этом.
— Тогда точно не любил, — уверенно кивнул Бенвор. — Ведь настоящую любовь можно как-то распознать?
— Ну, уж не заметить ее вы не сможете, — проговорила Джелайна. — Однажды почувствуете, что не можете жить без одной-единственной, неповторимой и незаменимой. Врастете в нее всеми нервами, будете страдать, когда ей плохо и ликовать, когда она улыбается. Захочется всегда быть рядом, защитить ее от любого врага, уберечь от любой беды…
— Я понял. Любовь — это тяжело, — сделал вывод Олквин.
— Да? — удивилась Джелайна. — Почему вы так решили? Любовь — это дар, а вовсе не бремя.
— Как вам сказать… Зачем мне жить еще и чужой жизнью? Каждому свой крест, как говорит отец Паритэн.
— Вот те на, — усмехнулась женщина. — Впервые встречаю подобную трактовку. Ребячество какое-то.
— Вы забываетесь, леди! — воскликнул Олквин, уязвленный ее тоном.
— Приношу вам свои извинения, уважаемый капитан, — иронично отозвалась она. — Но поверьте, придет день — я очень надеюсь, что такой день у вас настанет — и вы сами посмеетесь над собственными словами.