– Смотрю, как идет ремонт нашей крошки. Ты точно не хочешь подождать еще неделю? Ну, чтобы там сначала съели всех остальных – глядишь, на тебя сил не останется.
Сайнжа еле слышно заворчал, сузил глаза и полез в мешок с медузами. Йонге быстро загородился планшеткой от угрозы, зависшей прямо над его животом.
Твари имели свойство безболезненно жалить. На следующий день ужаленное начинало дико чесаться.
– Если сдохнешь там, угробишь нам бизнес-планы, – с неудовольствием сказал Йонге.
Сайнжа убрал медузу и прочесал когтями вдоль дредлоков.
– Если я не буду охотиться, умансоо, то жизнь станет бессмысленна.
Йонге махнул рукой и углубился в ремонтный отчет. Сайнжа начал бормотать что-то еле слышное, но с угадываемым ритмическим рисунком, а затем плюхнулся на песок, развернулся и откинулся на край лежака. Йонге поднял планшетку – тяжелый череп опустился ему на живот и холодные дредлоки заскользили по бокам. Бросив пару взглядов по сторонам, Йонге убедился, что никто не спешит бежать к нему с девайсами для съемки, глубоко вздохнул и постарался расслабиться.
Тяжесть костистой башки грозила придавить желудок к позвонкам. Рискуя содрать кожу, Йонге тревожно поерзал и вновь оглянулся. По счастью, Сайнжа не спешил перейти к действиям.
За время отпуска яут успел склонить его к двум сеансам “дружеской любви”, которые Йонге со своей стороны охарактеризовал бы как “дикий трах”. То ли новоявленные глупые чувства влияли на потенциал великого охотника, то ли невозможность охотиться, но был он крайне настойчив. Один из сеансов случился совсем неподалеку – в густых декоративных кустах.
Йонге покрутил ступней, рассматривая царапину на щиколотке, и почти против воли вспомнил, как хрустели у него под спиной декоративные веточки, сочно и вязко лопались какие-то ягоды, распространяя удушливый запах. Поздним вечером на пляже оставались только редкие любители ночных купаний; Рудольф учесал осваивать курсы вождения скутеров со скидкой, и Йонге даже не особо затыкал яутскую пасть: только предупреждающе хватался за клык.
На плечах у Сайнжи нашлась пара острых выростов, и об один из них пилот смачно ободрался.
Потом Сайнжа ворчал и жаловался в пространство, что Йхо-онхе, видимо, хотел оставить себе трофей, равный, а то и превосходящий по величию вырванный из личинкиного сына Гарухи. Йонге отбивался аргументами о количестве пролитой крови и теоретизировал, что, повреди он артерию, “любовная схватка” закончилась бы куда хуже.
В итоге стороны сошлись на оттирании ягод и листьев друг с друга.
Яут закрыл глаза, сложил клыки и явно предался если не медитации, то дремоте. Подавив желание подергать его за щетину в познавательных целях, Йонге осторожно поставил планшетку на бугристую костяную макушку и переключился на биржевые сводки.