На остальное вооружение администрация махнула рукой и оформила общий допуск, чтобы не украшать каждую деталь наклейкой. Сайнжа то и дело подцеплял карточку и рассматривал со всех сторон. Казалось, яут вот-вот попытается попробовать пластик на клык. Поэтому Йонге всякий раз чуть изменял положение, ненароком пихая Сайнжу в бок.
В конце концов яут зевнул, устрашающе распялив клыки, потянулся и закинул обе руки на спинки сидений. Вытянул ноги и почти уперся в строгий кейс, стоявший у сиденья напротив. Владелец кейса поджал губы и аккуратно переместил багаж, заодно переместившись вместе с ним. Метра на два.
На вагонном экране крутились новостные сводки последней недели. Преимущественно они были посвящены невероятной находке в системе Лоухи. Трансгиперион во всем великолепии демонстрировался со всех ракурсов и вызывал у Йонге нервную дрожь вдоль хребта.
К счастью, сводки включали и другие новости, к тому же закончились довольно быстро, и на экране появилась реклама лиги экологического контроля.
Пользуясь моментом, Йонге устроился затылком на руке яута: обычная высота спинки была слишком маленькой, и он не мог как следует расположиться.
Все было замечательно, пока яут не начал петь.
Делал он это тихо, и пение больше походило на низкое ворчание, но благодаря репитеру Йонге представлял, о чем идет речь. Содержание ему не нравилось. Оторванные головы, намотанные на лезвия кишки, трупы в количестве – такого аккомпанемента поездке Йонге не хотел.
Он откашлялся погромче. Сайнжа покосился на него, но пение не прервал. Йонге откашлялся еще раз и, наконец, его посетила тема для разговора.
– Ну ты расскажи, тебе удалось развлечься на своей Скуль?
Пение оборвалось.
– А вы скучали? – хитро прищурился Сайнжа.
Йонге одарил его высокомерным взглядом, который мог себе позволить только знаменитый и прославленный космопроходец, которому совершенно некогда раздумывать, в каком болоте сидит один особо неуправляемый яут и чем он в этом болоте занимается.
– Мне стало неожиданно пресно, – продолжил Сайнжа, так и не дождавшись ответа. – Безусловно, звери были могучи и страшны, и каждая победа наполняла мое сердце ликованием истинного воина…
– Кровь тысячи поколений, – подсказал Йонге.
– Именно. Однако день третий был омрачен пониманием того, как быстро приедаются самые лихие забавы…
Сайнжа сделал многозначительную паузу и провел пальцем по наручу.
– Ты сейчас от собственного величия лопнешь, – не выдержал Йонге.
– Молчи, козявка. И я понял, что забаву нужно оставить молодым и тем, кто врос корнями в древность.