Сайнжа просунул руку ему под голову, силком приподнял и развернул еще больше.
– Зачем ты пытаешься двигаться? Разве я плохо делаю?
– Х… М-м… Хорошо, – Йонге прижмурился. – Только двигайся… так намного лучше…
– Так?
– Уо-ох! А-а… О!
Каждое чертово движение яутского хера продирало насквозь. Йонге почти взбрыкивал, упираясь коленями в постель. Сайнжа приподнялся совсем чуть-чуть, едва давая дышать, и под этим весом член его терся и терся о простату. Может, и дальше – Йонге казалось, что в него запихали уже все полметра – но удовольствие вызывало только прикосновение в одном месте, и хватало этого с головой.
Не контролируя себя, Йонге принимался считать и сбивался – а Сайнжа все двигался в нем, неумолимо подталкивая к самому краю.
Йонге отчаянно пытался думать о чем угодно, хоть о сколопендре Лукаса, лишь бы оттянуть оргазм. Восхитительная, усиливающаяся дрожь в животе вытрясала всю душу, оставляя взамен зашкаливающее удовольствие и непотребно клокочущие в горле всхлипы. Сайнжа ткнул его под подбородок, вынуждая поворачивать и поднимать голову. Наклонился, раскрыл клыки и почти впился в виски, одновременно приникая в смачном зубастом поцелуе.
На мгновение в глазах потемнело, и Йонге поймал вспыхнувшую в чужом зрении картину – буро-зеленая туша, вдавившая человеческое тело в простыни: смуглая от загара кожа блестит пленкой пота, ноги вытягиваются и напрягаются, руки тщетно упираются в постель, шея вывернута, голова запрокинута, и видны вцепившиеся яутские клыки…
– М-мх!
Йонге едва не откусил чужой язык. Задница опять поджалась, а следом и все тело содрогнулось – каждый мускул, даже зубы стиснулись. Член тоже вздрогнул – и сперма выплеснулась толчками. Йонге придушенно взвыл, одновременно наслаждаясь и досадуя, что не смог помочь себе рукой.
Сайнжа разжал челюсти, позволив партнеру уронить голову, но сам не остановился. Йонге со свистом втянул воздух, зажмурился и попробовал ухватиться за ткань под пальцами, но накатила такая слабость, что не вышло ничего. В темноте зажмуренных глаз плыли красноватые круги, в голове шумело – и ему все еще было хорошо. Дрожь превратилась в короткие резкие движения, его будто встряхивало от удовольствия. Яут заклекотал, Йонге вцепился в простыню – уже зубами – и почти заскулил, переживая второй оргазм – тягучий, не подбрасывающий до пика, а изматывающий волнами умопомрачительного приглушенного удовольствия.
Тяжесть исчезла. Сайнжа приподнялся и сдал назад. Йонге заскулил вновь, едва соображая, что происходит. Казалось, даже движение воздуха слишком резкое и проходится по коже, будто мелкая терка.