Йонге плюнул себе под ноги, перехватил скафандр и припустил поперек зеленой зоны.
На станции прохаживались немногочисленные отбывающие. Ни у кого Йонге не заметил тяжелых чемоданов и самоходных контейнеров. С грохотом опустив скафандр на пол, он оглянулся в поисках Сайнжи. Яут обнаружился у знакомого навеса музея истории.
– Боже, я мечтал неспешно пройтись между этих сраных кустов на память, – простонал Рудольф, садясь на корточки. Скафандр норовил свалиться на него, но механик упирался. – Кто, кто из вас не включил аларму?
– А почему бы ее включением было не озаботиться тебе?
– Потому что! – торжественно сказал Рудольф.
“Внимание, экспресс прибывает на станцию Клим”.
Рудольф вскочил как ошпаренный.
На этот раз объявлений о габаритных грузах не было. Грохоча скафандром по аккуратному пандусу, Йонге предположил, что в такую чудовищную рань пассажирам не свойственно массово покидать курорт.
Протащившись до второго вагона, он свалил скафандр на пол, а сам плюхнулся на сиденье.
Рудольф расположился напротив. В глазах у него плясало безумие человека, не уверенного, выключил ли он генератор тяжелых частиц, прежде чем отправляться на длительную прогулку по нестабильной планете.
– Но мы все-таки успели, – вздохнул Йонге. – Сайнжа!
Яут, копавшийся в корзине, поднял голову.
– Баллончики, – напомнил пилот.
Сайнжа стянул сумку с плеча, поставил на пол и подтолкнул. Йонге дотянулся до нее ногой и опасливо ткнул. Баллончики лаково блеснули сквозь медузью сушенку – ему показалось, их больше, чем три.
– Мне нужен перерыв, – Рудольф пригладил волосы. – Потом я все отдраю, мы переоденемся и будем долго и мучительно жалеть, что не искупались напоследок.
Сайнжа с невнятным возгласом вытащил обе руки из корзины. В когтях у него болтались длинные цветочные ожерелья. По всему вагону густо и сладко запахло ночными цветами. Покрутив цветы перед физиономией, Сайнжа поднялся и протопал к напарникам. Йонге не успел моргнуть, как у него на шее оказались два тяжелых прохладных плетения. На Рудольфа Сайнжа точно так же нахлобучил украшения, а последнее торжественно надел на себя. Вытащил дредлоки из-под обвязки, расправил и горделиво выпрямился.
Рудольф молча показал большой палец. Йонге беззвучно поаплодировал.
– Чтобы скрасить грусть отъезда, – важно сказал яут. – Хотя я считаю, что должна быть и радость – нас ждет много нового.
Йонге покосился на сумку, вспомнив контейнер с образцами. Но баллончики привлекали его больше.
– Ну, теперь мы прям как свои на Сельве будем, – сказал Рудольф. – Интересно, я в сортир во всем этом влезу?