Вагон был почти пуст, однако Йонге чувствовал, как тесно в нем двум людям и яуту. Общее недовольство висело на синхроне, как жирная ядовитая медуза. Йонге прислонился к стеклу лбом и уставился на прихотливо извивающиеся цветные линии в черноте. Пока подземка действительно шла под землей, работал экран, генерирующий простенькую геометрию. В отражении Йонге увидел, как яут плюхнулся на сиденье и надвинул маску. Дыхательные трубки он подключать не стал, но и без того выглядел достаточно выразительно. Синекожий таульганец, сидевший на расстоянии не меньше трех метров, сразу же встал и перешел к свободным местам у дальнего окна.
“Следующий узел – Лазурные Источники, время прибытия – десять минут”.
Рудольф пару минут стоял посреди вагона, успешно борясь с тягой, возникавшей по ходу движения, но потом все же не выдержал и направился к сиденью. Сайнжа немедленно скрестил руки на груди, словно его вот-вот должны были торжественно похоронить. Рудольф расположился рядом и поступил ровно наоборот – закинул руки за голову и вытянул ноги.
Пару секунд Йонге разглядывал картину “непримиримость и пренебрежение”, а затем больничный браслет деликатно пиликнул, и пилоту пришлось открывать сообщение. Найгваль выслал ему напоминание, что после “увольнительной” отважных звездоплавателей ожидают новые тесты, поэтому не следует увлекаться тяжелой и жирной пищей, а тем более галлюциногенными препаратами, и просил оповестить об этом весь экипаж.
– Ну хотя бы для кого-то я авторитет, – вслух пробормотал Йонге.
Сайнжа начал ворчать. Состав двигался почти бесшумно, и Йонге скорее угадывал, чем действительно слышал, как срабатывают магнитные кольца бустеров, разгоняющие экспресс. Сайнжу было слышно гораздо лучше. Йонге постарался не сосредотачиваться на издаваемых яутом звуках, чтобы не переводить их.
“Йонге. Он скорее лопнет, чем признается, что вел себя как мудак”.
“Ты уверен, что хочешь подстраиваться под каждый выверт чужой психики?”
“Не, ну я тут не главный, – мигом сдал назад Рудольф. – Тебе решать”.
Сайнжа зарычал, обрывая глейтерную беседу, и сел прямо.
– Мне тяжело иметь дело с чужими обычаями! Они часто не соответствуют закону и уму. Это глупо!
Йонге развернулся и засунул руки в карманы.
– Но я понимаю твои попытки объяснить мне чужие правила, – продолжил Сайнжа, уставив на него палец. – Твои старания заслуживают одобрения. Я признаю, что ты действовал, как полагается по чужим обычаям, и предлагаю забыть разногласие.
Йонге моргнул. Правильным переводом было бы “убить разногласие”, уничтожить причину раздора, но глейтер все же не совсем справлялся с правильным переводом. Зато он очень хорошо передал мутные потоки яутских переживаний, связанных с большой, по его мерке, уступкой. Йонге почувствовал прилив снисходительного всепрощения и сделал широкий шаг навстречу.