- Что?! Что случилось? – испугался Онью.
Это было слишком спонтанно, он сам страшно боялся, но нельзя было позволять этому мужчине взять верх над собой.
- Успокойся, мне нужна твоя помощь. Этой ночью я вылетаю обратно в Корею, Минхо тоже. Позже все объясню. А теперь, я должен идти, пока, хен.
- Подожди, Джонхен! Какого чер-
Джонхен нажал на отбой и в ужасе уставился себе под ноги.
Ки убьет его, когда узнает обо всем этом...
Это было не то, чего он хотел на самом деле.
====== 23. Место под названием дом ======
«Аппа ненадолго» – ага, ничего себе, думал Ки, дуясь.
Неделю назад Джонхен сказал ему, что они с Минхо должны вернуться Корею по очень срочному делу. Срочное?
Что могло быть хуже, чем таскать с собой капельницу, с воткнутой в вену ужасной огромной иглой; вставать с той кровати со скверной режущей болью в животе? Что могло быть хуже восстановления после кесарева сечения, когда твой организм мужской, а не женский?
Это было слишком болезненным. Он плакал от изнеможения и стресса. Доктор Чон был прав – восстановление оказалось действительно тяжелым.
Прогулки были самыми худшими из всего этого: нужно было ходить с заживающим вскрытым животом со швами на нем; ощущение того, будто твои внутренние органы в любую секунду могли вывалиться наружу – было ужасающим. Ему потребовалось полчаса для того, чтобы слезть с той кровати, крича от боли. Пришлось придумать способ, как подняться легче – приподняться, опираясь на локоть, а другой рукой оттолкнуться от постели. Также, он обнаружил, что высоту кровати можно было понизить, создавая острый угол, чтобы легче было соскользнуть с нее.
Как только он вставал на ноги, чувствовал, будто живот снова вскрывался. Было ощущение, что швы расходятся. И боль была вовсе не маленькой, а настолько пронзающей, что хотелось сразу лечь обратно, и больше никогда не вставать. Хотя, Саманта и мама даже слышать это не хотели. Они заставляли его делать долгие прогулки по коридорам роддома, привлекая на себя внимание всего женского общества вокруг.
Салли продолжала навещать и приносила ему восхитительную домашнюю еду, по которой он очень соскучился!.. Однако, ему запретили есть что-либо твердое до конца пятого дня, от чего он пришел в такую ярость, что даже Тэмину пришлось убежать вон из палаты, дабы не попасть под горячую руку.
Насчет Тэмина... В последнее время он начал вести себя странно.
Когда вокалист думал, что Ки спит, тот на самом деле притворялся и, приоткрыв один глаз, следил за младшим. Он много раз ловил Тэмина за тем, как тот посмеивался, уставившись в свой телефон, краснел, сидя на маленьком диване, возле его кровати.