— На самом деле, — говорю я, — не все так сложно, как кажется. Присмотревшись к прибору, можно заметить, что при малейшем сдвиге он отключается.
— А, ну понятно. — кивает девушка. — Но, если честно, то не очень.
— Кто-то сэкономил на производстве. — улыбаюсь я.
— Все, я разобралась. — смеется Мередиан. — Меня это мало интересует, просто удивляюсь тому, как умело ты это делаешь.
Мы ходим от одного дерева к другому, зачищая местность от установленных западней, и выясняем, кто первый будет дежурить, а кто спать. Потом заседаем в обросшие хворостиной деревья, выжидая какого-либо зверька. Мередиан шепотом рассказывает о себе, о своей семье и родном доме. Из ее слов выходит, что там, в Департаменте-8, происходит то же, что в Котле — голод, нищета, контроль, расстрелы, болезни и никто ни о чем не говорит. Все боятся и слово лишнее проронить, чтобы не заложили, даже в собственном доме.
О себе я почти ничем не делюсь, мельком вспоминаю о работе в шикарном доме мэра.
— Да ладно, Харпер Маверик, не верю, что тебе нет больше, чего рассказать? — задевает меня локтем Мередиан.
— Нет, а что?
— О тебе известно всем. — гордо заявляет она. — В каждом департаменте.
— Всем? — переспрашиваю я, вскинув брови. — Правда?
— Да. — подтверждает девушка. — О тебе не говорят — боятся. Болтать о тебе и твоем отце строго запрещено. — с боязнью признается Восемь. — Но твое имя знают все.
Предлагаю Мередиан сесть. И, вытянув ноги, мы устраиваемся у подножия крупного дерева. Восемь — тот человек, от которого я точно узнаю много интересных подробностей. Поэтому сыплю вопрос за вопросом, желая выведать какие слухи обо мне ходят и каким образом они передаются. Страна разделена внутренними стенами, и люди из разных департаментов не могут между собой общаться. А новости не могут передаваться воздушно-капельным путем, как вирус, верно?
— Проходят сквозь стены. — в который раз отшучивается Мередиан.
— Ладно, давай пропустим это. — предлагаю я, смирившись. — Что обо мне говорят?
Мередиан не долго размышляет:
— Ну, что ты когда-то яростно бунтовала. Протестовала против законов и тому подобное.
— Это в прошлом. — отмахиваюсь я, медленно теряя интерес к многообещающему разговору.
— У тебя сейчас тоже хорошо получается. Особенно в столовой.
Наверно, девушка отзывается о Хоноре Триксе и разрушительной потасовке, в которую он насильно меня втянул.
— Это случайность. — заявляю я.
— Да, но это взволновало Аарон Селестайн.
— Вряд ли. — сомневаюсь я. Да, Селестайн сильно удивилась, увидев погром, но не думаю, что это ее надменно потрясло. — И я больше не бунтую.