Сыщик подошел к сторожу Федору, сказал:
— Здравствуйте, и мир труду.
Мужик оперся на грабли, поднял на гостя темные молодые глаза, смахнул со лба пот и неторопливо ответил:
— И вам не болеть.
Сидел мужик, понял Гуров, видно, не Бунич выбирал себе сторожа, а ему человека рекомендовали.
— Разговор имеется. — Гуров сменил интонацию. — Зайдем к тебе в сторожку? Простынешь…
— Если опер заботится, жди беды. — Сторож стоял, широко расставив ноги, не шелохнулся.
— Ты в своем доме, я у тебя в гостях. Зайдем, мне зябко с непривычки.
— Зайдем, — равнодушно согласился Федор, сгреб кучу листвы поплотнее, воткнул в нее грабли, зашагал к своему жилью.
Лицо у сторожа что печеное яблоко, потому смотрелся он лет на шестьдесят, но взгляд и походка выдавали в нем человека нестарого и физически крепкого.
В красном углу неожиданно просторной комнаты висела икона, и сыщик быстро перекрестился.
— Верующий? — насмешливо спросил Федор.
— Не знаю, но крещеный точно. — Сыщик выложил на стол четвертинку и шмат сала.
— Покупаешь? — Сторож смахнул рукавом со скамьи невидимую пыль.
— Купить можно то, что продается. — Сыщик сел за стол, ловко откупорил четвертинку, плеснул в подставленные хозяином стаканы, достал из кармана складной нож, полоснул розовое сало. — У меня к тебе никакого дела нет. С тобой мой бугор покалякать хочет. Он человека одного ищет. Ну, будем! — Не чокаясь, проглотил водку, взял кусок сала.
— Давно натурального не употреблял. — Сторож тоже выпил, закусил, аккуратно вытер губы. — И надолго прибыли?
— Точно не знаю, думаю, дня на два. — Гуров долил из чекушки, огляделся. — Чисто у тебя. Один живешь или приходящую деваху имеешь?
— Заглядывает одна, да я и сам с руками, как из зоны вышел, тихо живу, аккуратно. Ты большой начальник?
Гуров рассмеялся, указал на телевизор:
— Большие там, мой командир не большой, однако начальник, а я, ты верно определил, простой опер.
— Виски серебрит, а ты все бегаешь, не надоело?
Гуров не ответил, заглянул в стакан, кивнул и выпил.
— Тебя полковник зайти просит, а я тут пока подежурю. Лады? — Гуров вытащил из кармана мятую газету.
Сторож допил свою порцию, задумчиво пожевал губами, отер бисеринки пота со лба.
— Полковник. Из самой Москвы. Требуется честь оказать. На территорию никого не пускай, да я из окна увижу, сам выйду. К телефону не подходи, решат, я во дворе, перезвонят.
Гуров проводил сторожа на крыльцо, подышал, наслаждаясь запахом прелой листвы и земли, вернулся в комнату и сразу набрал номер Колесникова, бывшего директора цирка, общего любимца и известного сладкоежки. Три года назад Капитан держал маленькую пекарню, изготавливал торты, знаменитые во всей округе. Как-то все сейчас? Шли длинные гудки, наконец ответил слабый, как показалось сыщику, женский голос: