— Ты, Николай, чувствую, и нецелованный, — сказала она, лениво растягивая слова.
Он почесал в затылке, усмехнулся и смело ответил:
— Пожалуй, и так. Тебя как зовут?
— Хитрым именем Настя, — ответила девушка. — В койку пустишь?
— Места хватит, ложись. — Он быстро разделся и нырнул в постель, стесняясь своих грязных ног.
Настя собралась было рубашку снять, но глянула на Николая, погасила свет и легла рядом.
Проснулся Николай оттого, что кто-то водил пальцем по его лицу. Он поймал руку, открыл глаза, увидел темный разлет бровей, серьезные глаза, открыл было рот, но Настя прикрыла его ладошкой, сказала:
— Подымайся, хозяин не любит, когда долго спят, а уже седьмой час.
Николай выскочил из постели, мгновенно оделся — и Суворовское, и зона приучили его не медлить, — прыгнув через пролет, потом другой, оказался в горнице.
Екатерина раскладывала по тарелкам вчерашнюю картошку и свеженарезанную селедку. Четверть самогона на столе сменили фырчавший самовар и плошка с медом.
— С добрым утром, приятного аппетита, — сказал Николай, сел напротив Мефодия.
Тот зыркнул из-под насупленных бровей.
— Долго спишь, — упрекнул он.
— Так если б Настя не разбудила, я бы еще часа четыре придавил, — признался Николай.
— Ты всегда правду говоришь? — спросил Мефодий.
— Если другому человеку не во вред, так говорю, — сказал Николай.
Мефодий был явно недоволен. Екатерина за его спиной перекрестилась, вздохнула.
— Так что мне с тобой делать прикажешь? — Мефодий толкнул Николаю чашку чая, расплескал половину. — Катерина, ты праведников в доме видела?
— Переночевал — пусть идет, — глухо ответила женщина.
— Дура баба. Куда идет? Ему дорога только обратно в зону. — Мефодий потер небритые щеки, поморщился. — Почему небритого к столу пустила? А малый босой, неумытый. У нас хата или барак? Ты хозяйка или подавальщица?
— Официантка, — подсказал Николай.
— Тебя спрашивали? — Мефодий сверкнул глазами.
Николай молча поднялся, сел на скамью, обулся, снял с крючка свою куртку, сказал:
— Спасибо за ночлег, пистолет следует отдать, у меня другого нет.
Мефодий облокотился на стол, подпер ладонью голову, посмотрел задумчиво, вздохнул и жалостливо произнес:
— Ну, спрашивается, мне такое нужно?
— Тебе нужно, Коню не в масть, пусть уходит, — решительно заявила Катерина. — Он еще молодой, у него вся жизнь впереди.
— Кончай базар! — Мефодий шарахнул кулаком по столу. — Баба, молчи! А ты, сявка, исповедуйся!
— Меня Николаем зовут, я к тебе в гости не напрашивался. Отдай пушку, я пошел.
«ТТ» брякнулся на стол, одновременно в здоровом кулаке Мефодия образовался «наган».