Робин Гуд гребаный, ругал себя он, торопливо шагая через лужи, и тут почувствовал, что за ним следят. Он резко свернул за палатку и сквозь стеклянные стенки увидел мужчину лет под сорок, в кожаном пальто — эфэсбэшник. Акула обогнул две палатки, зашел к потерявшему его наблюдателю со спины и носком ботинка ударил под колено.
Джип еще не уехал, стоял неподалеку, но Николаю помощи не требовалось, парни это понимали и с интересом наблюдали за происходящим.
Чекист упал на колени, Акула схватил его за воротник, резким рывком поставил на ноги, спросил очень вежливо:
— У господина ко мне дела имеются? — Сунул руку ему за пазуху, достал «макаров» и положил в карман. — Чего так херово работаете, капитан?
— Майор, — кашляя, ответил тот и покраснел. — У меня к вам действительно разговор.
— Брюки оботри, парень. — Николай огляделся, увидел чебуречную, пошел вперед, занял стол, усадил рядом майора.
В чебуречной стало тихо, кто-то, давясь, доедал свои чебуреки, кто-то заворачивал еду в газету. Подбежал хозяин, поклонился.
— Чего желаете? Чебуреки не рекомендую, попробуйте заливное из осетрины с хреном, бутылку отдам свою. — Хозяин был бледен, вытирал несвежим фартуком потное лицо.
— Чего такой трус, я людей не ем. — Николай брезгливо провел пальцем по жирному столу.
Подлетела девчонка, накинула скатерть, проворно расставила приборы. В стекляшке уже никого не было, на двери болталась табличка «Перерыв».
Николай оглядел скромное заведение, нечистый пол, поднял глаза на эфэсбэшника, сказал:
— Ну? Выкладывай.
— Вы мне разрешите в туалет отойти?
— Отойди!
Эфэсбэшник взглянул недоверчиво, поднялся, повернул за угол. Но далеко не ушел и явился под конвоем, с вывороченными за спину руками.
— Бежать собрался, сука! — сказал Николаю начальник охраны.
— Спасибо, парень. Хорошо службу несешь. Но ему действительно в сортир требуется. Пропусти.
— Как скажешь. — Громила в коже неохотно отпустил майора. — Но там выход во двор имеется.
— Ништяк. — Николай не любил блатных слов, но и без них обходиться было невозможно. — Он вернется, а у меня к нему базар есть.
Через некоторое время тот вернулся. Николай положил на стол его табельный «макаров», зацепил вилкой кусок заливной рыбы, проглотил, выпил рюмку водки.
— Мне говорили, что вы тут человек значительный. — Эфэсбэшник спрятал пистолет. — Из Москвы прибыл большой начальник, ищет с вами встречи.
— Позвонили бы, — недовольно сказал Николай. — Себя дураком выказываешь, и я не лучшим образом выгляжу. Скажи москвичу: я вечером дома, пусть позвонит и является, я парней предупрежу.