Он же прекрасно понимает, что талантом его Бог не обидел, во многом он способнее Исакова, например, в умении работать с людьми.
— Тебя за эту самую безжалостность не любят, — сказал он, подумав, добавил — Люди не замечают, что ты к себе еще безжалостнее, чем к другим.
Исаков не отвечал. В темных очках он был еще более непроницаем. Сухой и собранный, он производил впечатление человека непоколебимого, удачливого и всеми любимого. Ничего этого у Исакова не было. Этот выезд в район — просто бегство. Уйти домой и лечь — не хватает мужества, оставаться в управлении и работать — не хватает сил.
С Пуховым и Седовым Исаков встретился за два часа до боя. Увидев виноватые лица друзей, он рассмеялся, опередив их, сказал:
— Привет, ребята! Вы что же, рассчитывали так быстро поймать преступника?
Жестикулируя, с красочными подробностями, Пухов рассказал о ночном путешествии. Исаков слушал очень внимательно, чем немало удивил старых боксеров.
— Молодцы. Составьте мне два списка. Первый — у кого вы были. Второй — кто из них сегодня придет в зал, — видя недоумение друзей, он пояснил: — Если вы побывали у преступника, то сегодня он придет сюда обязательно. Придет, чтобы доказать свою невиновность. Он увидел, что фоторобот на него не похож, понял, что бояться ему нечего, придет, обязательно покажется вам на глаза, спросит, как дела. Попытается помочь в розыске.
— А если мы у него не были? — спросил Седов.
Исаков развел руками.
— Дай-ка фоторобот, Валя, — обратился он к Пухову, зятем продолжал: — Забудьте о внешности, попробуем подойти с другой стороны. Мы же знаете наших ребят. Кто из них способен на преступление? Вспомните характер каждого.
Договорившись о встрече на завтра, Исаков ушел. Пухов проводил взглядом его высокую поджарую фигуру, хлопнул Седова по плечу.
— Порядок, Седой! Петр нас снова запряг, теперь будем вкалывать.
Исаков отметил широкие юношеские костлявые плечи своего будущего противника, его нагловатую усмешку, пожал ему руку и, как бы между прочим, сказал его тренеру:
— Твои ученики, Василий, всегда отличались хорошими боковыми.
Когда он отошел, юноша повернулся к тренеру.
— Он уже все обо мне знает, Василий Николаевич.
— Что он знает? Не вздумай его бояться. Одно имя осталось. Работай побыстрее, и он твой.
После утренней стычки Попов решил проучить мальчишку. В своем кабинете он долго сердито сопел, грыз мундштук, обдумывая план предстоящей мести, вдруг вспомнил, как неделю назад присутствовал на допросе, который проводил Исаков. Петр допрашивал официантку Голикову. Она могла опознать давно известного Попову рецидивиста Кирюшина, которого подозревали в совершении дерзкого преступления. Голикова не хотела давать показания, Попов видел, что ее пугает напор Исакова, что женщину надо допрашивать мягче, ничего не писать при первой беседе. Он хорошо знал таких людей, чей девиз — ни во что не вмешиваться.