Вино.
Какой грузин вино не любит? Какой грузин коньяк не пьет? Но надо знать, какое вино пить, какой коньяк… Главное, кто делал вино и для чего делал? В моей деревне зайдешь к соседу, много вина выпьешь, два часа поспишь, проснешься — голова свежая, как горный воздух, на сердце тепло, как будто солнечный луч в нем. Почему так? Потому, что мой сосед вино для ЧЕЛОВЕКА делал… К другому соседу зайдешь, один стакан вина выпьешь, двенадцать часов проспишь, проснешься — жить не охота. Дышать нечем, солнце на небе светит, а ты его не видишь, река течет, журчит, а ты ее не слышишь. Почему так? НЕЧЕЛОВЕК вино делал. Он его продавать хотел, он в него спирт наливал, дрожжи бросал, всякую дрянь положил. Три дня болеешь от этого вина… О коньяке так скажу: нельзя его пить стаканом. Когда коньяк стаканом пьешь, преступление против рабочего человека делаешь. Виноград вырастить — это не яблоко получить. Чтобы виноград вырастить, надо работать до седьмого пота, виноградная лоза на маленького ребенка похожа — нежность ей надо, ласка ей нужна, сердечное тепло ей нужно. Виноградная лоза на пальцах мозоли оставляет, виноградная лоза стройную, как горная коза, девушку сутулой старухой делает. Лоза хочет, чтобы к ней нагибались, чтобы ей поклоны отвешивали, как господу богу, чтобы перед ней иногда юные девушки на колени вставали, как перед любимым, которому грудь кинжалом пронзили. А ты берешь коньяк, наливаешь стакан, тонкий стакан, выпиваешь. Зачем? Почему? Неужели не понимаешь, кацо, товарищ, гражданин, что ты не только целым стаканом человеческий труд выпил, но и солнце, и воздух, и воду, и горы, и реки, и землю тонким стаканом в жадное горло опрокинул? Разве не понимаешь, что ты с тонким стаканом в руке на того НЕЧЕЛОВЕКА походишь, который яблоко — подарок жизни, саму жизнь — за деньги, за бумажки продал? Ты, товарищ, в хороший бокал три капли коньяка налей, в теплые свои руки возьми, погрей немножко бокал, коньяк погрей, потом понюхай, посмотри через коньяк на небо — ты запах земли услышишь, ты аромат виноградной лозы почувствуешь, ты сладкий человеческий пот почувствуешь, тебе солнце от коньяка мягким лучом в сердце уколет — сладко тебе будет, товарищ, ты себя почувствуешь так, как чувствовал маленьким мальчиком, когда из реки вышел и на солнце греешься, горным воздухом дышишь. Ты от трех капель коньяка себя счастливым почувствуешь, как само счастье. Ты себя еще раз трудовым человеком почувствуешь. Солнце, воздух, воду — тонким стаканом проглотить. Аля-ля!
Рестораны.
Скажите, вы поехали бы в ресторан, если до него десять километров, очередь — еще километр? Что? Э, нет, я говорю не о московском «Арагви», я говорю об ресторане в Кутаиси. Почему? В рабочем поселке, в городском рабочем поселке, где я живу и мои друзья-автомобилестроители, совсем недавно был один ресторан. А вот в центре города, поближе к проспекту Руставели, располагалось десять ресторанов. В десять раз больше, да? Ну, теперь этого нет… Не понимаете почему? Очень легко помочь… Теперь в центральный ресторан не пойдет продавщица трикотажного отдела магазина номер два гражданка Нателла Кикнадзе: она из Кутаиси уехала. Нателлы Кикнадзе нет в ресторане — нет, значит, ее трех подруг; нет в ресторане трех подруг Нателлы Кикнадзе — это, значит, нет и их девяти подруг. Нет девяти подруг трех подруг Кикнадзе, некому в ресторане сидеть. Его берут… Что берут, спросили вы? Ресторан берут, в рабочий поселок переносят. Хорошо! Это уже другой ресторан: песни в нем другие поются, официанты другие работают, разговоры другие ведутся. В такой ресторан хорошо пройтись с товарищем. Посидеть, попеть народные песни, поговорить душа в душу. Хорошо, но… дома, с друзьями, самыми лучшими друзьями… лучше!