Цыганская опереточная борода Славы Меньшикова окутана сизым дымом, среди буйной растительности маленькая трубка — на работе он курит большую, чтобы часто не набивать табаком, — почти не заметна. Сидит он на открытом окне, на высоте восьмого этажа.
— Признаюсь! — знакомым вальяжным басом произносит он. — Сдаюсь на милость победителей! Люблю, грешник, поговорить о профессиональном росте, так как дефектчиком навечно оставаться категорически и бесповоротно отказываюсь… А суть этой проблемы тоже отнюдь не сложна… Знаете ли, на заводе разработана точная и научно обоснованная система прохождения конвейерных рабочих по профессионально-техническому и даже административно-начальственному продвижению… Сегодня я — дефектчик, завтра, после окончания института, я, например, — бригадир, через годик-другой выбьюсь в наладчики автоматов на более сложных конвейерных линиях. А годиков этак через шесть-семь никто мне не помешает сделаться начальником участка или даже начальником цеха, если я… сам себе какой-нибудь неблаговидностью не помешаю… Такая вот продвиженческая система заинтересовывает человека в труде, создает, простите за наукообразность, мощный дополнительный стимул, мобилизует, вдохновляет, радует… Какие там еще есть трибунные торжественные словеса? А?!
— А Четырежды коронованного до сих пор нету! — меланхолически вздыхает Галина Чистова. — Грызет свою теормеханику, как легированную сталь.
Мы не выдерживаем:
— Друзья, товарищи, братцы! Отчего Папулю кличут Четырежды коронованным?
— А вот придет, расскажем… — доброжелательно обещает Галина Чистова. — Как-то неловко петь дифирамбы человеку в его отсутствие — поневоле случится перебор… Да он скоро появится, Папуля-то! Лекция кончается через десять минут, а от его аудитории до общежитки — рукой подать…
Десять минут — это так долго, что мы опять истязаем ребят животрепещущими вопросами: «Устаете? Выматываетесь? Не хочется ли переменить напряженно-скоростной урбанизм города на бескрайнюю ниву с трактором-одиночкой на туманном горизонте?» Ответы поступают так быстро, что невозможно понять, кто говорит:
— Не только не устаем, но уходим с конвейера физически недогруженными… Я, например, пудовыми гирями балуюсь, а Саша в футболишко после смены гоняет…
— Темп конвейера — гуманный, в бригаде существует всегда один лишний человек, который обязан подменить того, кто, предположим, устал или ушел по разным тайным делам…
— Добавлю: тот, кто любит бескрайнюю ниву, на ней и остался, а мы… Мы научно-техническую революцию собственными пальчиками пощупать желаем, понимаете ли…