В палатке испытателей Шевкопляс встретил Дубенко. Он сидел среди летчиков, пил пиво. На дощатом столике, стоявшем посредине палатки, большая чашка с крупными раками. Две девушки-буфетчицы, подъехавшие на развозном автомобиле, подали из термосов украинский борщ, лангет и компот из свежей вишни. Летчики шутили с девушками, приглашали за стол, те краснели, отказывались и, забрав грязную посуду, уехали прибрежной полевкой к другой площадке, где также их ждали. Шевкопляса и Рамодана испытатели встретили радушно. Разговор шел об испытании модернизированного штурмовика. Шевкопляс сообразил, что Дубенко в товарищеской обстановке узнает у летчиков все то, что необходимо для окончательной доделки машины. Дубенко полагался, кроме официальных актов, еще и на интуитивное чутье летчиков, тем более, почти все они были старыми воздушными волками и к мнению их следовало прислушиваться.
— По-моему, — говорил летчик подполковник Романченок, — машина классная. Мне тоже казалось вначале, что броневое покрытие затяжелит конструкцию. Признаюсь, и садился на нее с некоторой опаской. Ведь какого только чорта на нее ни напихали. Крепость! Пошел осторожно...
— Знаем Романченка, — сказал Шевкопляс, наливая пива. — Видать, твой дед простоквашу на базар возил, чтоб не расплескалась.
— Не только дед, — улыбнулся Романченок, — отец возил. Тележного скрипа боялся, а вот сынок на твоих громобоях летает, Шевкопляс...
— Ну, ну, говори... продолжай...
— Пошел осторожно. Хорошо слушает, прибавил газку — ничего себе... Заложил небольшой виражик — познакомился. Дал площадку — слушает... Но, когда пошел на бреющем, скажу вам, самому стало за немца страшно. Прет этакое чудище, огня вагон. Зашел на полигон и как жахну по танковым макетам, ведь чуть ли не из рельсов их понаделали, только дым внизу. Все покорежило... Если таких невозмутимых машин послать к фронту тысячи две... — Романченок принялся за рака, старательно обсасывая лапки и искусно разделывая шейку.
— Если две тысячи, — подморгнул Шевкопляс, — тогда что?
— Не пошлешь же! — сказал Романченок,
— А если пошлем?
— Ну, что ж. Придется заказывать панихиду кой-каким бронетанковым немецким генералам...
— А машина не проваливается? — спросил Дубенко.
— При потере скорости?
— Да.
— Представьте, нет ощущения. Такой громобой, а планирует превосходно...
— Ну, доволен, директор?
Шевкопляс похлопал Романченка по плечу.
— Я это все раньше тебя знал, дорогой... Так?
— На то ты и директор, — раньше нас все знать. Кто же тебе сказал?
— Из Москвы прислали вырезки из германской газеты.