– Садись. – И я сажусь.
Он опускает взгляд и осторожно освобождает опухшую ногу от мокрой одежды. Разворачивает свои треники, растягивает пошире, чтобы просунуть мои ноги, и натягивает как можно выше.
– Встань, Ирландка. – И я встаю, снова держась за него, а он надевает мне брюки и затягивает веревку на талии. Не допустил ни единого нескромного прикосновения.
А если бы и допустил, думаю, я бы его не остановила.
Он поднимается, а я стою одетая, не дыша, и до конца так и не понимаю, что это было. Эштон берет меня за руку, поднимает ее и кладет ладонь на сердце, как делала я. И держит ее, накрыв сверху своей большой ладонью, и она чуть дрожит – то ли от холода, то ли еще от чего-то, и сердце у него гулко стучит. Смотрю в его печальные, хранящие тайну глаза.
– Спасибо тебе, – тихо говорит он.
Проглотив ком в горле, шепчу:
– За что?
– За то, что помогаешь забыть. Хотя бы ненадолго. – Он подносит мою руку к губам и целует. – Только все равно ничего не получится, Ирландка. Держись Коннора.
Эштон отпускает мою руку, и у меня обрывается сердце. Он поворачивается, идет в ванную, спина напряжена, голова опущена, словно он потерпел поражение.
Боюсь, если не спрошу его сейчас, другой возможности мне не представится.
– А что значит «ты нужна мне навсегда»?
Он останавливается у двери, одна рука на ручке, другая на косяке – вижу, как напрягся бицепс. Он уже шагнул в ванную, и я решаю, что так и не получу ответа.
– Девушка навсегда. Свобода. – И он закрывает за собой дверь.
Моя девушка навсегда. Моя свобода.
А мне остается лишь взять с кровати костыли и ковылять отсюда. Мне нужно время все обдумать, а думать, когда рядом Эштон, невозможно.
Только все равно ничего не получится, Ирландка. Держись Коннора.
Черт побери. Коннор.
Совсем про него забыла. Опять.
Глава четырнадцатая. Просто скажи
– Ходила на пробежку. Ну, пробовала что-то новое. Развлекалась.
– Вот как? Ну и получила удовольствие?
– Теперь на костылях, доктор Штейнер. Растянула лодыжку.
– Хм. Сомнительное удовольствие. Впрочем, как и бег трусцой.
– Да уж, скорее мучение.
Последние полторы недели были сплошным кошмаром: холодные компрессы, занятия, неловкая сцена в ванной у Эштона… Пришлось пропустить дежурство в клинике: очень уж болела нога. И в эту субботу пропустила бы, но Коннор предложил отвезти меня на своей машине.
– Ну а как в остальном?
– Совсем запуталась.
– И кто же из парней тебя запутал?
– А вы как думаете? – бормочу я, ища глазами белый «Ауди» Коннора. Я сказала ему, что буду ждать на этой скамейке в парке, чтобы он подъехал к бордюру, и я заберусь в машину. Я так благодарна ему за то, что он тратит на меня выходной, а ведь к следующей неделе ему надо написать большую работу.