Он идет от воды с полотенцем на шее и вытирает пот. Вот он поднимает голову и замечает меня. У меня останавливается дыхание. Я не видела его несколько дней, и мое тело само тянется к нему.
Широко улыбаюсь и говорю:
– Поздравляю.
Он сдержанно кивает.
А потом отворачивается и идет к красавице– блондинке, которая ждет его неподалеку с какой– то компанией. Смотрю, как Дана спешит к нему с широкой улыбкой. Без колебаний он обнимает ее за плечи и улыбается, словно кроме нее на свете никого нет. В том числе и меня, хотя я стою в шести метрах и наблюдаю.
Уж не знаю, какие между ними отношения, но понимаю: Эштон не мой. И моим никогда не был.
Может быть, он никогда не станет моим.
Мне кажется, что нечем дышать.
Так больно, что слезы готовы пролиться из глаз – слезы, на которые у меня нет права. Перевожу дыхание и смотрю на две пары, стоящие рядом с ними. Одна из них, вне всякого сомнения, это родители Даны – слишком много общих черт. Перевожу взгляд на другую пару – стильно одетая блондинка лет тридцати со скучающей миной изучает свой телефон. Видно, что сюда ее привели чуть не силой и ей не терпится уйти. А рядом с ней элегантный привлекательный пожилой мужчина с сединой в волосах.
– Это отец Эштона, – шепчет мне Риган, а я смотрю, как он с натянутым видом протягивает Эштону руку. Эштон пожимает руку и опускает голову. Непонятно, то ли в знак уважения, то ли покорности.
Пристально смотрю на отца Эштона, пытаясь разглядеть таящегося в нем дьявола, заковавшего сына в кандалы. Ничего не нахожу. Но это и не важно: я же видела улики. Видела шрамы, ремень, покорность и муку в глазах Эштона, когда он приоткрывал мне душу. Замечаю только, что этот мужчина улыбается одними губами.
Смотрю то на него, то на отца Даны и пытаюсь себе представить, какие разговоры они вели. А знает ли отец Даны, что его дочь используют как залог, вопреки желаниям Эштона?
Риган поглаживает меня по спине.
– Ливи, он придурок. Сексуальный, скрытный придурок. Даже мне было бы трудно отказать такому, если бы он довел меня до подобного экстаза… – Отвожу глаза от Эштона, и щеки у меня горят от воспоминаний. Судя по всему, Риган тогда вернулась в самый пикантный момент. Она вздыхает. – Под красивой оберткой ничего нет. Обычный кобель. Просто ему нравится эта игра.
Неужели она права? Ирландка, я не могу играть с тобой в эту игру.
Неужели Эштон меня развел? Все во мне протестует против этого. Но разум… Как же я запуталась в своих чувствах, можно сказать, на пустом месте. У меня есть прекрасный парень, который хочет познакомить меня со своими родителями, а я роняю слезы из-за того, кто заставляет меня терять контроль над собой. И делает мне больно.