Вечером, накануне моего первого школьного дня, я долго не могла уснуть. Начиналась новая страница моей жизни. Я должна была «выйти в люди», не просто сходив в кино или по магазинам – мне предстояло влиться в устоявшийся коллектив, завести новые знакомства. Возможно, это меня бы даже порадовало, если бы я была простым человеком и жила в обычной семье. Но мне всеми силами нужно было скрывать нашу общую тайну, а это не самое простое дело. Требовалась постоянная сосредоточенность и концентрация. Надеюсь, я всё же справлюсь. Каллены же как-то справляются!
Перед тем, как отправиться в спальню, я пришла в кабинет к Карлайлу, чтобы сдать кровь. Эдвард, несмотря на мои уговоры, отправился вместе со мной, всю дорогу ворча, что это всё неправильно. Он стоял рядом во время процедуры, держа меня за другую руку, и мучился гораздо сильнее меня. Я-то вообще не мучилась – мой болевой порог был слишком высок для этого. Да, когда Карлайл вскрыл мне ланцетом вену, чтобы вставить специальную толстую иглу, – это было слегка неприятно, но не более того, а Эдвард сделал такое лицо, словно на его глазах мне ампутируют руку без наркоза. Мне кажется, что будь он человеком – упал бы в обморок. И страдальческое выражение не сходило с его лица всё время, пока моя кровь наполняла специальный пластиковый пакет, а потом и второй. Мы решили взять за раз побольше крови, чтобы пореже проходить эту процедуру.
Того, что я сдала за один раз, должно было хватить всем Калленам-школьникам на пару недель – ведь ежедневная доза была совсем маленькой. Пяти миллилитров Эсми хватило на несколько часов, но на всякий случай было решено увеличить дозу до десяти. Так что сданный мной литр надолго избавит моих родных от страданий, и при этом такая «кровопотеря», весьма значительная для обычного человека, для меня прошла вообще незаметно. Слегка усилился аппетит, но это и всё. Я больше страдала, глядя на страдания Эдварда. Нет уж, следующий раз я подгадаю так, чтоб Эдвард был на охоте – не хочу, чтобы он снова мучился из-за меня!
Я долго вертелась, не в силах успокоиться и расслабиться. В конце концов, Эдвард начал тихонько напевать мне колыбельную – и, убаюканная звуками родного голоса, я, наконец-то, заснула.
Утро прошло в беготне. Мне пришлось впервые за всё прошедшее время вставать «по будильнику», а не когда сама проснусь. В роли будильника выступил Эммет, посланный обеспокоенной моими сборами Элис и, забарабанивший в дверь нашей спальни, очень довольный тем, что может мне слегка насолить. Эдвард зарычал на него – он собирался дать мне поспать ещё минут десять, после чего, смирившись, чмокнул меня в макушку и отправил в ванную.