Теперь тишина была оглушающей. Мир замер. Только взгляд Морэва, пьяный, чуть расфокусированный, быстро скользнул из стороны в сторону. Запястье в руке Гергоса напряглось, пытаясь вырваться. Он удерживал его еще одно мгновение, просто чтобы показать, что может, и отпустил.
– Вам лучше уйти, Морэв.
Он действительно мог бы уйти. Не обострять. Пока это еще не скандал, сплетницы пошумят недельку и забудут. Но если Морэв откроет рот... Он открыл.
– А вам не следовало приходить, Гергос. И вообще не следовало приезжать в Анкъер. Из какой дыры вы вылезли?
Все-таки чудовище. Нет, так даже лучше. Пусть считают Тари невинной девой, попавшей в лапы старому развратнику и просто отвратительному типу. Эта роль была привычной и знакомой. Если у нее теперь хватит сообразительности так и остаться жертвой, то все еще обойдется. Гергос спиной почувствовал, как напряглась рядом Тари, готовясь что-то сказать. Он чуть сдвинулся, еще больше ее загораживая, незаметным движением руки приказал молчать – почему-то казалось, что никто, кроме Тари, этого не заметит. А если и заметит, не страшно. Пусть видят, что он полностью ее контролирует.
– Могу рассказать о той дыре при нашей следующей встрече.
Ему все-таки удалось заговорить первым. Тари коротко вздохнула, но так ничего и не сказала.
– С удовольствием послушаю!
Речь Морэва звучала немного невнятно. Возможно, он был пьянее, чем показалось на первый взгляд. И тогда это еще больший абсурд – бросать вызов человеку, который себя не контролирует. Но люди вокруг слушали, они впитывали слова, как губка. И теперь ничего уже не исправить. Не вернуть.
Мариника наконец шагнула вперед, попыталась вмешаться, но Фераль оказался ближе. Он придвинулся к Морэву и что-то зашептал тому на ухо. Гергос ждал, надеясь на чудо. Нет, самого Морэва он не боялся, но как насчет всего остального – общества, Дайаны, императорской семьи, которой совсем не нужны скандалы у самого основания трона? Это как войти с горящей лучиной в пороховой погреб. Может, и удастся выйти живым, но лучше все-таки не рисковать.
«Я должен был послать его к Тавоху», – мелькнула запоздалая мысль.
Может, и он, Гергос, тоже был слишком пьян и просто не понял этого вовремя? И эта кристальная чистота сознания – всего лишь иллюзия? Снова звон и хруст стекла – Мариника уводит Тари в сторону, словно щитом, закрывает ее своим телом от колючих взглядов. Странно, почему никто не попытался отговорить его самого? Фераль по-прежнему что-то разъяснял, Морэв слушал, не перебивая. Но взгляд его оставался неподвижным. И в нем медленно разгоралась упрямая злость. Слова Фераля делали лишь хуже.