– Тавохов уд, а мысль!
– Откуда вы здесь? – отдышавшись, спросил Гергос.
Ри заметил валявшуюся посреди побоища шкатулку и пополз к ней. На него пока никто не обращал внимания.
– Предчувствие, – ответил седоволосый. – Так что будем делать с этими селедочными потрохами? Выкуриваем или пусть еще поживут?
– «Мариника» готова к отплытию?
– Готова-то она готова, да только вы когда в последний раз на небо смотрели, ваша светлость? Или хотя бы по сторонам? Видите ту тучку? Ночью будет шторм, а до Громобоя можем и не успеть, ветер-то не ахти.
О Громобое – скальной гряде, защищавшей восточные лагуны от бурь – Ри слышал не раз. Прошлые правители Тобрагоны даже пытались построить нечто подобное к западу от Иверноста, наращивая естественную косу с помощью гигантских камней, но у них ничего не получалось – налетал очередной шторм, и камни разбрасывало на много миль вокруг.
– В Иверносте нам тоже выспаться не дадут, – сказал Гергос. – Так что не будем терять времени.
Ри наконец добрался до шкатулки. Она была цела, только поцарапана с одного боку. Стоило ему коснуться темного дерева, и снова накатила противная слабость. И нога заболела пуще прежнего. Так что, когда дану Гергос подвел лошадь и поднял Ри, чтобы снова усадить в седло, тот был донельзя ему благодарен. До порта добрались без происшествий, и Ри увидел перед собой корабль со странными очертаниями: очень длинной, вытянутой кормой и треугольными парусами.
Седоволосый первым поднялся на борт и тут же принялся отдавать приказы. Гергос помог Ри выбраться из седла и хотел отнести его на руках, но тут уж Ри воспротивился.
– Я не маленький, – прошептал он упрямо.
– Как, дитя мое? Неужели мы так давно с вами не виделись, что вы успели повзрослеть?
Улыбка Гергоса была грустной, и Ри едва удержался, чтобы не разгладить складку справа от губ. Опомнился в последний момент и сделал вид, будто просто хотел поправить волосы. Это все лихорадка.
Он сумел взобраться по крутым сходням и дойти до дверей каюты, располагавшейся прямо на висевшей над пустотой корме. Гергос объяснил, что эта часть корабля называется ютом, а сам корабль – шебекой, и Ри это даже запомнил. Зато потом, едва переступив порог каюты, он рухнул без сил и непременно разбил бы себе нос, если бы дану не успел его подхватить. Ри улыбнулся, вновь ощутив на плечах сильные руки, и потерял сознание.
Очнулся он от того, что кто-то рядом отчаянно ругался. Ри даже заслушался – половины слов он никогда не слышал, а ведь два года в Интернате Толорозы существенно расширили его словарный запас. Чуть приоткрыв один глаз, Ри увидел совсем близко покрытое шрамами лицо и с удивлением понял, что тот, кого он посчитал стариком, на самом деле едва ли старше Гергоса. Просто седая голова и шрамы, издалека похожие на морщины, сбивали с толку.