У меня пересыхает во рту, и я чувствую покалывание в плечах. Голос Альфы низкий. Пугающий. Даже угрожающий.
– Как это... задержана?
Альфа сжимает губы в тонкую линию и молчит, как будто пытается подобрать правильные слова.
– Тебя будут содержать под охраной, твои действия и связи будут под постоянным наблюдением ради национальной безопасности.
Перед глазами все меркнет, как только я понимаю, о чем он говорит.
– Вы имеете в виду не «задержана», а «заключена под стражу».
Губы Альфы изгибаются в подобие ухмылки, но он не произносит ни слова.
– Где? – спрашиваю я.
– Скорее всего, в Карсвелле.
Я так резко вскакиваю со стула, что он переворачивается. Я знаю, где находится Карсвелл. Это женская федеральная тюрьма в Техасе. Теперь мне отчетливо ясно, что означает «задержана».
Тюремное заключение в одиночной камере.
В Пиле у нас была лекция по поводу одиночного заключения. Это, своего рода, психологическая пытка. По природе своей люди – социальные создания, и этого нельзя изменить. Отрезанные от общения, изолированные заключенные медленно сходят с ума. Годы и годы нелечимого сумасшествия. Я уже знаю, каково это.
Единственная моя мысль – исчезнуть. Мне нужно убраться отсюда. Сейчас. Но еще до того как я делаю шаг, сзади меня обхватывают руки. Много рук. Члены моей предполагаемой команды. Кто-то отодвигает стул и усаживает меня на него. Я пинаюсь и пихаюсь, но все без толку. Все равно, что вдесятером на одного.
– Тебе нужно научиться сдержанности, – говорит Альфа спокойным, практически скучающим голосом. – Итак, ты уходишь или остаешься?
– А у меня что, есть выбор? - выплевываю я.
– Да. Ты можешь выбрать: уйти или остаться.
– То есть выбора нет, – говорю я. – Конечно, я остаюсь.
Альфа кивает головой:
– На испытательном сроке, – повторяет он. – Понимаешь, нас определенное количество. Команды всегда состояли из семи членов. Правительство думает о том, чтобы расширяться, но оно пока не уверено. Так что ты, своего рода, эксперимент. Если он окажется удачным, ты в деле. Если нет, ну... не обессудь. Я уже рассказал тебе о последствиях.
Я пытаюсь опять вскочить со стула, но несколько пар рук прочно удерживают меня.
– Почему я?! – я вот-вот расплачусь. – Я все делала правильно. Все. Всегда играла по правилам, – у меня срывается голос. – Все, чего я когда-либо хотела, это…
Я обрываю себя на полуслове, пока не сказала слишком много. Никому не нужно знать о моем отце, хотя есть шансы, что они и так все знают. Они, наверно, знают все и обо всем.
– Хотела чего? – говорит Альфа. – Получить уровень доступа? А почему ты думаешь, что не сможешь сделать этого здесь?