Застигнутый врасплох, Логан отодвигает свою тарелку от себя.
— Вот значит, с чего мы начнем?
— Ага, — я тоже отодвигаю от себя тарелку. — Давай начнем с того факта, что ты не можешь держать свой член в штанах!
— Он сейчас там.
— Слава Богу, — бурчит Эрин.
— А где он был два часа назад? Ты хоть помнишь имя девушки?
— Макс…
— Почему, Логан?
— Что почему?
— Почему? Почему тебе нужно трахать каждую девушку, которая идет тебе навстречу?
— Я не спал ни с кем после тебя!
— Наблюдение показывает… — я указываю на вымышленную доску рядом с собой. — Чушь собачья! Динь! Динь! Динь!
Зловеще спокойным голосом он отвечает:
— Это не чушь, Макс.
— Выглядит, как чушь, воняет чушью, исходит из твоего рта… значит, явно чушь.
Вы можете помочь мне с такими фразами? Я слишком разъярена, чтобы мыслить разумно.
— Ты обвиняешь меня в том, что я трахаю всех и вся, хотя каждый раз, когда сама уходишь от меня, идешь прямиком в руки другого!
Нарываешься. Логан.
Эрин ловит тень паники на моем лице.
— Может, нам стоит прекратить это.
— Пусть. Дерутся, — требует Люк, после чего сразу же следует крик Логана:
— Ты собираешься сидеть здесь и обвинять меня в том, что я позволяю прикасаться к своему члену, когда я видел, как другой парень с легкостью пустил в ход свои руки к тебе, словно ты нарезанный хлеб?
Я пыхчу от раздражения:
— Ты только что назвал меня нарезанным хлебом?
— Он назвал тебя нарезанным хлебом, — повторяет Эрин.
— Ш-ш, — кидает Люк своей сестре.
— Ты вообще знаешь, что я чувствовал, глядя, как девушка, на которую я заявил права, как на свою, по-пьяни позволяет какому-то прохожему подонку лапать ее на людях?
— Я вполне уверена, у меня есть четкое понимание этого, потому что весьма осознаю, что именно это ты и делаешь со мной постоянно!
— Иди нахер за это, Макс! Я ничего не делал, кроме как оставался верным тебе с тех пор, как сказал, что выбираю тебя!
— Это была ЛОЖЬ, которую ты сказал лишь для того, чтобы затащить меня в постель! — мой голос срывается на визг, такой громкий, что я сама себя немного напугала.
— Вот, в чем значит дело? — его голос теперь звучит сломлено, и даже обиженно. — Ты думаешь, что я поцеловал тебя в помещении, полном людей, чтобы манипулировать тобой и впоследствии трахнуть?
Ладно… когда он так говорит, это заставляет меня звучать и чувствовать себя сумасшедшей.
— Ты думаешь, я такой жалкий, что скажу что угодно, лишь бы заполучить тебя в постель?
Я не нахожу голоса, чтобы ответить.
Он откидывается на спинку стула и бросает дерзким тоном:
— Что злит тебя больше, Макс? Тот факт, что ты права, или тот факт, что впервые за четыре года, когда ты раздвинула ноги, это было для того, чтобы стать очередной зарубкой на спинке моей кровати?