В самом конце списка Жека увидел свою фамилию, она была ярче всех остальных и, если внимательно присмотреться, была напечатана на месте какой-то стертой и вымаранной фамилии. «Наверное, Шмуклер, – не без злорадства подумал Жека, – а пойду и проверю, ведь списки вечерников тоже повесили». Он подошел к доске. Да, так и есть, здесь тоже фамилия Шмуклер ярче всех остальных. Он взглянул на смуглого парня с кудрявой черной головой и грустными глазами и радостно улыбнулся ему. Тот, видно, что-то понял, отвернулся и молча побрел из институтского двора.
Студентом Жека был плохим, и если бы кто-нибудь объективно оценивал его инженерные знания, он был бы главным кандидатом на вылет из института после первого учебного семестра. Начав учиться в институте, он и сам понимал, что полез не в свои сани, но теперь, чтобы не вылететь из института, надо было найти что-то такое, что бы дало возможность удержаться в нем. Этим спасительным поплавком стала общественная деятельность, которой активно способствовала инструктор Савельева. За короткое время Жека стал комсоргом группы и членом бюро комсомола на факультете. Он активно писал статьи в общеинститутскую газету и активно распространял среди своих товарищей и сокурсников общепартийные и комсомольские пропагандистские издания. Завертела, закрутила Жеку общественная работа, все реже и реже отмечалось его присутствие на лекциях и семинарах. Очнулся он только пред самой сессией, очнулся и понял, что является одним из первых кандидатов на вылет. Нет, не потому, что ему не поставят хорошие и даже очень хорошие оценки за сессию, с этим было все в порядке, и его покровитель Савельева и секретарь комсомольской организации института уже позаботились об этом, но был на факультете один принципиальный профессор Лившиц. Этот так прямо и заявил, что добьется исключения наглого прогульщика и бездельника Жеки из института. «Вы что, хотите держать этого малограмотного, да к тому же ничего не учащего деятеля до конца, да еще и вручить ему диплом инженера? Да никогда!». И как ни уговаривали его самые высокие чины, этот жид не шел ни на какой компромисс. Дело дошло до ректора института, тот вызвал Лившица к себе, долго с ним беседовал и как раз в тот день, когда Жека должен был сдавать ему экзамен, заболел. Экзамен принимал ассистент профессора, какой-то узбек. Тот только глянул в зачетку Жеки, вывел «хорошо», расписался и вернул зачетку, а Жека, выйдя из аудитории к уже поджидавшему его секретарю комитета комсомола факультета, получил срочное и ответственное задание по подготовке к компании по сбору хлопка и оказанию помощи труженикам села.