Ровно в шесть Мокей в хорошо сшитом и подогнанном по фигуре костюме с цветами ждал Дину у входа в ресторан. Неожиданно к нему подошел официант и сообщил, что столик, заказанный Мокеем, готов, Мокей сунул руку в карман, достал денежную купюру и сунул в карман официанта, тот раболепно рассыпался в благодарностях. И тут он увидел ее, она подбежала, слегка запыхавшись посмотрела на него и сказала: «Простите меня, я такая дурра, ведь я даже забыла спросить ваше имя». – «Сергей, – промямлил Мокей – и неумело протянул ей цветы. – Это вам». Потом они прошли в зал и уселись за стол, Дина попросила официанта поставить цветы в вазу, и тот охотно бросился исполнять ее просьбу. За соседним столиком гуляла изрядно выпившая компания, которая сразу же обратила внимание на Мокея и Дину. Пока Дина рассматривала меню, Мокей услышал отрывки фраз из-за соседнего столика: «А ничего телочка, надо будет к ней подкатиться, а фраерка шуганем». Ну что ж, – подумал Мокей, – надо урезонить эту шушеру. Краем глаза он увидел, как один из выпивох нетвердой походкой направляется к их столику, между тем он, обсудив с Диной меню, сделал заказ, и в это время заиграла музыка. «Разрешите вашу даму пригласить на танец», – услышал вдруг Мокей и увидел за своей спиной раскачивающегося пьяного жлоба. Мокей поднялся, повернулся к нему лицом и громко, чтобы слышали его приятели, заявил: «Моя дама с такими жлобами, как ты, не танцует». «Что?» – возмутился жлоб, но тут же согнулся пополам и захрипел, никто не заметил короткого, но мощного удара по печени. Потом Мокей развернул его на сто восемьдесят градусов по направлению к его столику и ударом ноги послал к товарищам. Те повскакивали со своих мест, пытаясь защитить побитого, но кто-то крикнул: «Не связывайтесь, это же Мокей!» – и сразу пьяные и возмущенные голоса прервались, а друзья побитого, подхватив его и быстро рассчитавшись, ретировались из зала.
Потом они долго разговаривали, и Мокей все пытался вспомнить, где он встречал Дину, а когда он начал рассказывать свое детство, вспомнил улицу, на которой жил, Дина вдруг спросила: «А не знали ли вы Сашку Фельдмана?» Теперь Мокей вспомнил, да, именно у Фельдманов он видел эту девчонку, он вспомнил, что Сашка дружил с ней, а когда уехал, к ней начал таскаться Жека, но девчонка, видно, с характером, быстро его отбрила, так что несчастному Жеке только и оставалось, что страдать. «Да, давно это было, а вы имеете какие-то сведения о Сашке, о Жеке?» – поинтересовался Мокей. «О Саше – да, он служит в израильской армии, закончил институт, правда, пишет очень редко, а вот про Жеку не знаю ничего, да и знать не очень хочу». Мокей как-то посуровел – улыбка сползла с его лица – и сказал: «Зря вы так, Жека погиб в Афганистане и мне его жаль, ну да, может, он и был не очень честен, но, наверно, искренне верил, что поступает правильно, он ведь мог остаться, но пошел в это пекло и погиб. И теперь вы должны его простить». Жека погиб? Да не может этого быть, смутный червь сомнения точил изнутри. Нет, такие как Жека, не могут погибнуть, предать – да, приспособиться – да, но погибнуть? «А знаешь, в понедельник я еду на кладбище по своим делам, хочешь со мной? Заодно навестим Жеку». – «Ну что ж, давайте поедем».