— Послушай, Зайчик…
— С сегодняшнего дня я для тебя больше не Зайчик, — металлические нотки в голосе жены надломились, и он трагически дрогнул.
Я мысленно выругался. Да гори все синим огнем!.. Откинувшись на спинку стула, я положил ноги на стол. Уважающий себя интриган, решил я, должен быть всегда спокоен и циничен.
— Ладно, пусть вместо Зайчика будет Кролик, — безразлично согласился я. — Послушай, Кролик, твоя новая подружка по кличке Большой Удав изобрела новый способ общения с подследственными: один гражданин Кролик должен уговорить другого Кролика не сопротивляться Удаву.
Рая пожала плечами и направилась к двери.
Прежде чем выйти она оглянулась и сухо сказала:
— Сегодня же извинись перед Светой.
— Может быть, еще пригласить ее в гости?
— Конечно. Я приготовлю торт.
— Лучше сразу начинай сушить мне сухари.
— Ты и в самом деле чудовище!.. — Рая громко всхлипнула и с силой захлопнула за собой дверь.
Я с трудом встал. У меня отчаянно болели все синяки и шишки, которые я получил за последнее время. По-стариковски шаркая ногами, я направился к двери.
В коридоре стояла Светлана и ела мороженное.
— Как поговорили? — поинтересовалась она, аккуратно облизывая протекающее донышко стаканчика. — Надеюсь, все нормально?
— Еще бы!..
— Вы сильно кричали. Но я так и не поняла о чем.
— Мы спорили о принципах семейной демократии. Оказывается у нас разные взгляды.
— Сочувствую.
— Эх, да чего уж там!.. — я махнул рукой и привалился спиной к стене. — Коля уже вышел на волю?
— Пока нет. Ваш друг потерял ботинок в камере и Настя никак не может его найти.
— По-моему Настя идеальная жена.
— Твоя тоже ничего…
Я вздохнул:
— Смотря для кого.
Светлана немного смущенно кашлянула и состроила на лице гримаску, которая говорила: «Извини, но, в конце концов, каждый из нас старается сам для себя».
Неожиданно в конце коридора появилась стройная фигура Надежды Шарковской. Твердо постукивая каблучками, адвокат направилась прямо к нам.
Светлана насторожилась и выбросила остатки мороженного в урну. Я воспрянул духом. Надежда всегда вызывает у меня прилив сил, не говоря уже о том случае, когда одна несет тебе другую.
Не знаю, поправляют ли прыгуны в воду перед прыжком с вышки съехавший на бок галстук; застегивают ли они на все пуговицы пиджак, но после того, как я сделал такой же, как и они, глубокий вдох, я ринулся в пространство коридора со скоростью, которую эти отчаянные ребята могут развить разве что только через час свободного падения, да и то с камнем на шее. Сзади вспыхнул и увял протестующий возглас Светланы. Сметенная воздушной волной казенная урна упала на бок. Описав плавную дугу, она несколько раз, словно ища спасения, стукнулась железной головой в запертую дверь кабинета. Нет, я не бежал, я действительно падал в бездну. Думаю, что такого же мнения до сих пор придерживается молоденький сержант вышедший покурить в коридор. Сержант вовремя заметил, что у него расшнуровался один ботинок и нагнулся. Не исключено, что именно это спасло ему жизнь, но вместе с тем сократило срок существования подвешенного к потолку стеклянного плафона — он со звоном разлетелся на тысячу кусков. Кроме стеклянных осколков мое падение подарило экспертам и еще одну загадку — четкий отпечаток итальянского демисезонного сапога на спине сержанта. Впрочем, последний наверняка не стал достоянием печати, так как в противном случае это дало бы повод депутатам Государственной Думы еще раз поднять вопрос о том, как долго зарубежные капиталисты будут топтать наш российский закон.