Мы поднялись на холм и выстрелили несколько раз от сосен; потом мы спустились ниже тропы и сделали несколько выстрелов из зарослей, издавая при этом военный клич то хриплым, то чистым, то низким, то высоким голосом. И потом мы поняли, что Ворон прекратил стрелять. Мы тоже прекратили, и ничего больше не было слышно, кроме хриплого вороньего карканья.
– Что теперь? – спросил я Питамакана. – Что нам теперь делать?
– Я не знаю. Давай постоим немного, посмотрим и подумаем, – ответил он.
Скоро мы начали замечать движение: то где-то мелькала макушка, где-то появлялась человеческая фигура. В одном месте колебались стебли ржи, в другом тряслись кусты; враг явно намеревался окружить и захватить нас. Наша стрельба и крики принесли только вред: мы не заставили их отступить и сами должны были скрываться и убегать.
Жестом велев мне следовать за ним, Питамакан начал отходить к каньону по склону холма.
– Не ходи туда, – сказал я. – Давай лучше пробежим по тропе почти до равнины, потом свернем.
Питамакан не одобрил этого предложения и лишь дернул головой. Затем он рванулся вперед и мне оставалось только следовать за ним.
Пробежав примерно двести ярдов, мы оказались в месте, где гору рассекало ущелье. Склон был очень крутой, протяженностью тридцать-сорок ярдов, и на противоположной стороне пропасти мы могли видеть только зубчатую черно-красную стену. Склон был травянистым и скользким, но здесь и там росло несколько маленьких сосен, и Питамакан бежал от одной к другой, хватаясь за каждую, хотя это грозило возможным вывихом. Я испугался следовать за ним, но он резко прикрикнул на меня, и скоро я был рядом с ним, ухватившись за дерево в нижней части склона.
Оттуда почти отвесная стена из грубых потрескавшихся скал спускалась вниз примерно на десять футов к узкой полке, которая была вершиной большого утеса в каньоне. Оттуда, где мы стояли, было возможно спуститься на эту полку по узкой клиновидной трещине, и, насколько мы могли видеть, другого пути к спасению у нас не было. Слева полка сужалась и пропадала, справа скрывалась под огромной нависающей скалой.
– Мы спустимся вниз к этой полке и пройдем по ней к изгибу, где стена уходит дальше, – сказал Питамакан. – Там мы будем в достаточной безопасности. Никто не сможет увидеть нас с вершины или с любой другой стороны.
Он начал спуск по щели, затем остановился и посмотрел на склон.
– Посмотри, что ты наделал! – крикнул он. – Это нас выдаст!
Он указал на глубокую борозду на травянистом склоне; дерн и грунт были прорезаны узкой полосой. Не подумав о последствиях, я присел на корточки, держа ружье между ног и тормозя острым концом приклада, упиравшимся в землю. Я так расстроился, что не мог даже смотреть на своего друга.