– Без сомнения, то что там было – очень серьезная церемония, – сказал он, – и мы ее прервали. Для нас это очень плохо, у нас могут быть большие неприятности.
Питамакан был с ним согласен, и когда, уже в темноте, мы пошли дальше, оба они чувствовали себя подавленными. Мои усилия прояснить ситуацию потерпели неудачу.
По темному лесу идти было трудно, но когда, обойдя лагерь, мы вышли на травянистую равнину, света звезд стало вполне достаточно, чтобы осветить нам дорогу. Отойдя от лагеря на безопасное расстояние, мы подошли к реке и удивились тому, какая она широкая. Вода в ней была очень холодная и когда мы напились, стали дрожать от холода. Я предложил развязать сумки и перекусить вяленым мясом, но Ворон не разрешил; он сказал, что мы должны беречь наши припасы, до тех пор, когда нам действительно нечего станет есть.
За ночь мы прошли много миль вниз по долине; иногда нам встречались большие тропы, но мы следили за тем, чтобы не оставить на них следа. На рассвете мы были около необычно тихой реки, сделали плот из плавника и переправились на южный берег. Недалеко от берега мы нашли другую тропу. Свежих следов на ней не было, поэтому мы решили, что можем охотиться и готовить еду, не попадаясь на глаза кор-д’аленам. Куропаток там было множество, и мои друзья быстро добыли их достаточно , чтобы хватило на несколько человек.
Мы пожарили их на бездымных углях из сухой коры хлопкового дерева, и, съев по три штуки, прошли дальше еще несколько миль и расположились на день в ивовой роще на берегу реки.
После нашей встречи с Уколотыми Сердцами днем мы прятались в лесу рядом с рекой, а ночью шли. Мясо белохвостого оленя, которого Питамакан подстрелил из лука, обеспечило нас едой.
Перед рассветом на третью ночь глухой рев предупредил нас о том, что водопад рядом. Мы поспешили туда через прекрасный открытый лес и вскоре после восхода увидели прерию, на которой тут и там возвышались небольшие скалы и поросшие соснами холмы. Перед нами текла среди темных камней глубокая Грин-Ривер, срываясь с высокого уступа. Это был водопад, теперь известный как Спокенский, о котором говорили нам Речные Люди, точнее верхний из двух его уступов.
Поскольку мы не видели ни людей, ни вигвамов, ни лошадей, ни собак и вообще каких-то признаков жизни, то не смогли противиться искушению пройти от дерева к дереву и от скалы к скале, пока не оказались прямо напротив самого водопада. Оттуда открывался прекрасный вид на местность на много миль вокруг; никаких признаков присутствия людей – столбов дыма, костров – мы не видели.