А известность не так уж и плоха. С одной стороны не очень приятно, когда на тебя пялятся незнакомые люди и пристают с дурацкими вопросами. А с другой, написала Ванда на конверте чуть ли не «на деревню дедушке», а письмо добралось до адресата.
А неприятное известие...
- Тут тебя уже вторую неделю с той стороны вызывают. - Сообщил лейтенанту Баневу старшина Данилов, как только они нашли время поговорить в спокойной обстановке.
- Кто? - Удивился Володька.
- Подожди немного. - Колька посмотрел на часы. - Через десять минут сам услышишь.
Через десять минут, подтверждая германскую пунктуальность, со стороны немецких позиций донесся призыв к старшине Баневу выйти на связь на одной из стандартных частот немецкой танковой рации.
Вскоре радист Михеев обнаружил искомую частоту, на которой голос с сильным акцентом повторял то же самое.
- Чего тебе надобно, Ганс? - Откликнулся Володька, выслушав это обращение.
- Я не есть Ганс, я есть Густав. - Поправил лейтенанта Банева голос с той стороны.
- Чего тебе надо, Густав? - Повторился Володька.
- Я есть искать старшина Банев. - Ответил немец. - Я просить сказать ему, что я его искать.
- Я, лейтенант Банев, слушаю тебя. - Володька оторвался от наушников, посмотрел на Кольку. - Вы ему отвечали?
- Отвечали, но с нами он говорить не захотел, ждал тебя.
С той стороны проявился другой голос, говорящий по-русски почти без акцента, наверняка переводчик.
- Если ты тот Банев, который нам нужен, то должен знать, куда попал твой первый снаряд в панцер гауптманна Оберта. - Начал разговор переводчик.
- Ни первым, ни вторым снарядом мы в него не попали. - Володька усмехнулся столь примитивной проверке. - Третьим снесли командирскую башенку, четвeртым сорвали левую гусеницу, а пятым подожгли.
На той стороне молчали, наверное переводчик пересказывал немцам то, что посчитал нужным сообщить русский лейтенант. Минуты через три рация ожила.
- А куда попал в твой танк гауптманн Оберт? - Продолжил проверку переводчик.
- Никуда ваш Оберт не попал. - Отрезал Володька. - Осколками черенок лопаты перерезало, да брезент продырявило.
Брезент пришлось латать, новый выдавать отказались наотрез. Истины ради, надо признать, что немец третьим снарядом почти попал. Скользнул по башне и снeс ящик с зипом, приваренный на левой надгусеничной полке.
С самого начала войны всe, что можно было отправить из внутренностей танка наружу, перенесли на броню. Даже личные вещи экипажа требовали хранить в специальных ящиках, наваренных на башне. Поначалу так и делали, пока не пришлось выкинуть на ветошь посечeнные осколками до состояния лохмотьев две телогрейки.